Игры века

– Ну, раз ты так хочешь!.. Мадемуазель скоро приедет в Лариспем. Мы с тобой свяжемся. Советую к ее приезду перевести книгу. Иначе… Пойдем, я кое-что тебе покажу!

Сильвестр подтолкнул Натанаэля к аэростату, с которого недавно Фиори комментировал состязания.

– Залезай!

Натанаэль послушался. Сильвестр нажал на рычаг, приводя в действие четыре пропеллера. Корзина стала медленно подниматься в ночное небо. Скоро они достигли максимальной высоты. Аэростат завис над городом, искрящимся тысячами огней. Особенно ярко сверкали башня Верна, купол библиотеки и аэровокзал Парижской Богоматери.

– Смотри как следует, Натанаэль! – прошептал Сильвестр, крепко держа юношу за воротник. – Вот кое-что из того, что мы можем сделать.

Он вынул из кармана пистолет с широким и коротким дулом и выстрелил в воздух. В небе взорвалась красная ракета. По всей видимости, это был сигнал. Натанаэль услышал взрыв и увидел, как сразу в нескольких частях города вспыхнуло пламя пожара. Повисла тишина. Казалось, сердце Лариспема замерло. В следующую секунду город взревел от ужаса.

Глава 12 Замок во Франции

Месть – это блюдо, которое подают холодным.

Французская пословица

Графиня Веритэ сидела на мягком бархатном диване и представляла, будто играет на пианино. Где-то неподалеку звучала легкая очаровательная мелодия. Веритэ воображала, как ее пальцы касаются клавиш, а ноты порхают над клавиатурой. Еще немного, и она услышит собственный голос: «Прюданс, я правда хорошо играю?» И старшая сестра, как и много лет назад, ответит: «Веритэ, нам нельзя так долго играть. Нас могут услышать». Пианино было спрятано в сарае в глубине сада. Веритэ и Прюданс играли тайком. Дядя запретил им прикасаться к инструменту. «Мы не имеем права хранить эту вещь дома, – говорил он. – Если люди узнают, что мы оставили пианино, то могут подумать, что у нас есть и другие, более ценные вещи. И тогда…»

Обычно дядя прерывался на полуслове. Но было ясно, что «тогда» случится что-то страшное. Прюданс охватывала тревога. Она помнила, что случилось, когда люди узнали тайну. А Веритэ всё забыла: она была слишком мала.

В дверь постучали. С сожалением вздохнув, графиня открыла глаза. Образ Прюданс вернулся на свое законное место в шкатулке ее памяти. Правая рука, которой она только что в воображении перебирала клавиши, вновь стала бесполезной частью тела. Силой мысли она приказала человеку, которого пометила, прекратить играть.

– Войдите!

Слуга объявил, что с визитом пожаловал Эжен Алье.

– Пусть подождет!

Веритэ расправила складки атласного пеньюара и обратилась к человеку, который только что играл:

– Альсид! Помогите мне подготовиться к приему!

Учитель с трудом поднялся с табурета. Грязные волосы обрамляли исхудавшее, мертвенно-бледное лицо. Глаза смотрели в никуда. Теперь это была лишь тень Альсида.

На запястье у него висел тяжелый браслет, напоминающий водяные часы. Из маленького отверстия на кожу учителя капля за каплей вытекала лиловая кровь. Это примитивное устройство работало безотказно. Веритэ достаточно было одной мысли, чтобы Альсид в точности выполнял ее указания. Поистине идеальный слуга!

Внук д’Омбревиля проводил Веритэ в спальню. Графиня выбрала шелковое платье с воротником-стойкой. Оно было темно-лиловым и казалось почти черным. Несмотря на годы тренировок, одеваться с помощью одной руки было непросто. Но Веритэ, как всегда, справилась. Альсид неподвижно стоял в углу комнаты. Затем, повинуясь немому приказу, подошел к графине и помог ей расчесать волосы, уложить их в прическу и украсить серебряным гребнем. Он надел ей на шею длинное жемчужное ожерелье и протянул флакон любимых духов.

Посреди комнаты стояло большое зеркало в золотой раме. Веритэ подошла к нему, удовлетворенно улыбнулась, приказала Альсиду убираться прочь и вышла из спальни.

Эжен Алье поднялся, увидев графиню. Он был не один. Рядом с ним, нахмурившись, сидел Сен-Жермен. Он не забыл ту историю с пианино.

– Господин Алье! Я не ждала вас так рано.

Вежливо кашлянув, глава службы безопасности поправил очки с круглыми стеклами.

– Ни я, ни президент Кар не думали, что результаты будут так скоро.

– Вы ведь читаете лариспемскую прессу? – уточнил Сен-Жермен, бросая на столик газету.

Это был позавчерашний номер. Веритэ прочитала заголовок на первой полосе. ЧЕТЫРЕ ВЗРЫВА ЗА НОЧЬ. КРОВАВЫЕ БРАТЬЯ ВЗЯЛИ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА ТЕРАКТ. Графиня просмотрела газету. Последние новости были ей известны. Сильвестр прислал ей подробный отчет. Статья была написана в необычной манере: никаких шуток, колкостей и дерзостей. Графиня улыбнулась. Если уж «Маленький лариспемец» не смеет каламбурить, значит, город ранен в самое сердце.