Иисус и иудаизм

Данные синоптических евангелий — и в отдельных отрывках, и в их совокупности — приводят нас к двум утверждениям; свою непосредственную мессианскую задачу Иисус понимал как разделение Израиля, разделение, граница которого проходит между верой и неверием; а исполнение своего мессианского предназначения (формально — воцарение и владычество) он понимал только как результат и обращение в свою противоположность непризнания, страдания и. смерти (р. 216).

В одной из глав Мейер рассматривает деятельность Иисуса в контексте истории Израиля и размышляет о связи между собственной позицией Иисуса и тем, что фактически произошло. Надежда на возрождение Израиля без сомнения связывает Иисуса с долгой историей Израиля и евреев, хотя он видит это возрождение не совсем так, как его видели те или иные пророки> партии и секты, С другой стороны, у Иисуса был прямой и ожесточенный конфликт с зелотами (Мк. 12;17 пар.), он больно задевает благочестие фарисейской Торы (предание, суббота, соблюдение ритуала), а в глазах саддукеев он фактически порицает с запетом (храм) (р. 235‘—239). Вместе взятые, эти конфликты вели его к смерти, и именно последний из них стоил ему жизни (р. 255, 238).

Точка зрения Мейера на деятельности Иисуса подтверждается также самосознанием ранних христиан.

С самого начала это сам осознан не было по сути церковным. Его основные категории — община изившегося Духа, Сион последних дней, остаток Израиля, возрожденный кагал 16* пустыни — соответствуют в своей сущности, а иногда и в деталях, тому что, как мы считаем, было целью Иисуса (р. 239).

Далее, понимание Иисуса церковью в значительной мере согласуется с его собственным пониманием своей роли. В глазах церкви он выдержал испытание к пустыне и был преображен, явив тем самым образ «нового Израиля», прототипом которого считала себя церковь. Сам же Иисус полагал, что Израиль будет возрожден, и это возрождение будет связано с его страданием и оправданием (р. 240 f.).

Хотя Джон Баукер и не предлагает общего описания жизни и учения Иисуса, на сто книге о Иисусе и фарисеях («Jesus and the Pharisees») тоже следует остановиться, поскольку она посвящена двум из наших главных вопросов: отношениям Иисуса с современниками и связи между этими отношениями и его смертью. Позиция Баукера отчасти основывается на его анализе использования термина pharisaioi (фарисеи) и perushim у Иосифа Флавии Марка и в раввинистической литературе 17*. Его основной аргумент состоит в следующем: в движении хахамим 18* существовало общее стремление к достижению чистоты; некоторые доводили это стремление до крайней с тенен к, и этот экстремизм привел их в конце концов к отделению от основного движения. Так он объясняет переход от терминологии Иосифа Флавия (фарисеи — партия, активно участвовавшая в жизни Иерусалима) к терминологии таких текстов, как Сота 22b (перушим — крайние аскеты, критикуемые в Талмуде). Он считает, что этот переход верно отражен у Марка. Фарисеи здесь иногда представляют позицию хахамим (вопрос о разводе, срывание колосьев в субботу (р. 38 f.), однако в других случаях фарисеи у Марка выражают экстремистские взгляды (Мк. 2:16; 2:18; 3:1—4; 7:1—5; p. 38). Далее, Марк точно отражает историческую ситуацию, в которой действовал Иисус, поскольку уже в то время экстремисты (нерушим) были отделены от хахамим. Поэтому их и не было на суде: своим экстремизмом они отделили себя от властей (р. 42). Однако Баукер предполагает, что экстремисты могли «предупредить власти об опасности взглядов Иисуса» (ibid.).

Помимо схваток с этими экстремистами, Иисус нарушал основные положения иудаизма, связанные с властью (р. 42). Казалось, он утверждал, что отношение Бога к человеческой ситуации возможно даже там, где не делается вообще никаких попыток принять и исполнить то, что Бог заповедал в Торе, грех может быть открыто прощен словом (Мк. 2:1—12). Иисус не всегда отказывается от соблюдения Торы (отметим предыдущий инцидент, Мк. 1:40—44), но он, безусловно, противостоит мнению, что ее соблюдение — необходимое и предварительное условие действия Бога; если и есть предварительное условие, то это вера (р. 43).

Но даже это противостояние могло и не привести к распятию, «особенно, если бы Иисус держал (свои взгляды] при себе» (р. 45).