Иисус и иудаизм

Нежелание признать, что Иисус надеялся на возрождение Израиля, часто связывалось с мнением, что такая надежда страдает узостью и недостойна его. Иисуса часто изображали как разбивающего ограничения данной национальной религии, и этот портрет, очевидно, включает его противостояние национализму как таковому. Легко показать, что Иисус не стремился к политическому и военному возрождению, и это можно использовать как аргумент против того, что он мыслил в терминах национальною возрождения в каком бы то ни было виде. Я не хочу вступать в дебаты о ценностях еврейского национализма» хотя и скажу, что в литературе, выражающей надежды на возрождение, акцент, по большей части, делается на действие Бога, и в первую очередь подчеркивается необходимость

покаяния и праведности. Мы должны думать только о том, чтобы описать — настолько точно» насколько позволяют имеющиеся данные, — позицию Иисуса. Я утверждал, что темы национального покаяния, прощения и суда почти не присутствуют в материале речений. Однако я не считаю, что это доканывает, будто Иисус выступал против еврейского национализма. Напротив, имеются ясные и неопровержимые указания, что он ожидал возрождения Израиля, храм и двенадцать — это национальные символы. В этом контексте заслуживает внимания, что в своей вести он почти полностью обходит типичные средства достижения этой цепи. Что Иисус не мыслил осуществление национального возрождения военной силой — это не особенно удивляет*7. Удивительно то, что в своем желании возрождения Израиля он не следует большинству и не настаивает на традиционных средствах достижения этой цели: покаянии и возвращении к соблюдению закона.

Мы еще не достигли точного во всех нюансах понимания, как Иисус мыслил возрождение и что включал в это понятие, но мы начинаем понимать, что его мышление отличалось от мышления Иоанна Крестителя, Теперь пора более основательно рассмотреть его учение.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ЦАРСТВО

4      РЕЧЕНИЯ

Приступая к обсуждению непростой темы, исследователи часто предупреждают об ожидаемых трудностях, говоря, что это одна из «самых трудных» и «наиболее дискуссионных» проблем в данной области. Автор этой книги — не исключение» и я пользовался этой формулой неоднократно. Мы подошли к теме, для которой такая защита вполне оправдана. Есть несколько главных проблем: Какова основная концепция царства в вести Иисуса? Если на этот вопрос можно ответить, что еще можно об этом сказать? Каков диапазон значений понятия «царство»? Когда оно должно наступить, или, если оно уже наступило, то в каком смысле? Какова связь между Иисусом и царством, которое он провозглашал? Теоретически, чтобы ответить на эти вопросы, необходимо иметь под рукой надежное решение проблемы источников, полный формально-критический анализ 2** большинства перикоп синоптических евангелий и набор критериев для установления аутентичности материала речений. Как я уже говорил, именно большая степень неопределенности во всех этих моментах послужила одной из причин, побудивших меня искать альтернативный способ описания целей Иисуса и его отношений с современниками. Тем не менее мы должны теперь уделить внимание материалу речений — хотя и не такое, какое ему обычно уделяется в новозаветной науке. После этого краткого пролога я приведу пример, иллюстрирующий причины трудностей, с которыми мы сталкиваемся при попытке ответить на поставленные выше вопросы, и затем перейду к более детальному рассмотрению проблем, связанных с темой «Иисус и царство».

Царство как эсхатологическая реальность

Как известно любому студенту, изучавшему курс «Введение в Новый Завет», Иоханнес Вайс «сделал открытие», что царство Божье в вести Иисуса было эсхатологическим: это сверхъестественное событие, которое, как ожидал Иисус, должно было произойти в ближайшем будущем 1. Альберт Швейцер добавил убедительности этому открытию — главным образом, блестящим обзором новозаветных исследований девятнадцатого столетия (в основном немецких), показавшим, что мнение каждого исследователя о вести Иисуса определялось его собственными пристрастиями и философскими установками, а более всего — мировоззрением эпохи 2. После этого Швейцер с вызывающей удивление четкостью описывает отличительные особенности еврейского мировоззрения первого столетия: это мировоззрение было эсхатологическим (или апокалипсическим) 3, и Иисус, очевидно» разделял его со своими современниками.