Иисус. Картины жизни

Спаситель явно обещал Петру, а в нем и апостолам нечто большее, чем то, что мы сегодня имеем, но, судя по Его словам, получим то большее сразу, как только, с любовью проникшись смыслом указаний и наставлений Иисуса, будем следовать им в вере. Когда к нам, пастырям человеческих душ, приходит некто с нечистой совестью и жалуется на душевную тревогу, мы тотчас же принимаемся с чрезмерным усердием поучать, утешать или порицать, говоря слишком многословно и даже высокомерно, полагая, будто тем самым особенно способствуем его спасению. Умолкни, это священная территория, Спаситель в центре ее, и ты можешь себя потерять. Прислушайся духом! Откуда тебе знать, каков замысел Бога об этом человеке? Скоропалительное, эмоциональное утешение, выстроенное по твоему собственному разумению, ему не поможет. Да, скорее всего, ты и сам еще не испытал того, как охотно прощает Бог раскаявшегося грешника, совершенно забывая о его прегрешении. Так прислушайся же! Возможно, Спаситель подскажет тебе очень простое, безыскусное слово, которое прозвучит словно из уст Иисуса и станет искупительным для этого грешника.

После такого отступления вернемся к нашему вопросу: так как же в свете трех приведенных примеров из Библии следует понимать слова «связывать» и «разрешать»? Ответ на него дают два прежде рассмотренных нами принципа: возмездия и искупляющей любви. А каким из них руководствоваться, беседуя с грешником, зависит от того, хотим мы его «связать» или «разрешить». И если «связать», то скорее – чтобы с целью «обезвредить», а не «карать». Вспомним, как поступил Павел с Вариисусом (Деян 13:6 и далее).

Общее впечатление от сказанного Иисусом Петру хорошо передают слова апостола Иоанна (Откр 1:6): «Ему… соделавшему нас царями (то есть давшему власть править. – Ф. Ц.) и священниками Богу и Отцу Своему, слава и держава во веки веков». Здесь, конечно, речь идет об апостолах, как и в Первом Соборном послании Иоанна (1:6). В этих словах отражены два Его воззрения, нам сегодня как бы чуждых, но с особой силой прозвучавших в той речи.

Во-первых, Спаситель говорит и действует здесь не с позиции Церкви или «духовенства», а как Царь. Все, что Он предписывает Петру, относится к сфере духа, вовсе не подразумевая, будто существует еще нечто другое, сколь-нибудь значимое или обладающее властью. Он действует как Царь, как грядущий победитель, Которому будет принадлежать держава и Который передаст Свою царскую власть, ключи Царства Небесного, Своему поверенному Петру, а значит, и царское право «связывать» и «разрешать». Он пронизан Духом, отчего и сознает Себя в союзе со Всесильным. Но это временное ограничение Его Царской власти совершенно не связано с присущим Ему смирением. «Царство Мое не от мира сего», – скажет Он позже Пилату, пытаясь укротить его гнев. Власть, бытующую в этом мире, Спаситель ни иметь, ни давать не намерен, чем вовсе не желает принизить Свое царство в глазах Пилата. Политикой Он не занимается и не хочет, чтобы присущая тем ключам сила и власть распространилась каким-то образом и на сферу политическую. И вовсе не потому, что она для Него слишком велика, напротив, она для него слишком мала.

Конечно, Его царствование носит священнический характер, поскольку Царство, которое Он представляет, есть Царство Божие. Поэтому и полномочия, даваемые Им Петру, царственно-священнические. Постепенно нам будет все отчетливее открываться то, что Иисус видел возможность Царства Божьего на Земле лишь через усилия людей, «царствующих», имеющих и исполняющих «власть» на Земле, причем царствующих в духе, как подобает священникам, в живой связи с Царством Небесным, так чтобы в решающий момент через них действовал именно Иисус, Господь, участвующий в этом вместе с ними.