Иисус. Картины жизни

Первое, от чего Он их предостерегает (Мф 24: 42–51), – не действовать, пока Его не будет с ними, слишком самостоятельно и помнить, что они лишь рабы, поставленные на временное управление, а вовсе не господа, и потому не продолжать дело Божие по собственному разумению и не переносить данную им власть в область плотского, земного, загоняя тем самым Священную историю в фарватер истории светской. А такая опасность их подстерегает, покуда Иисус будет сокрыт в Боге (Кол 3:3). Еще одна опасность – (Мф 25:14–30) с не меньшими роковыми последствиями для дела Иисуса на Земле заключается в том, что от них сокрыта полная и окончательная победа Иисуса, и не ведают они о той награде, которая ожидает верного работника. Все это может поселить в них сомнение, недоверие и привести к тому, что они, безмерно дорожа своим «талантом», то есть доверенными им Божьей милостью силами, станут беречь их для себя, а не использовать на благо людей, которое и есть их единственная задача. Тогда жизнь учеников, пусть и христианская, не будет иметь для дела Иисуса никакой ценности. Вот от этой опасности их и предостерегает Иисус, ибо она, как и первая, грозит им беспощадным судом и строгим наказанием.

Третье предостережение (Мф 25:1–13) касается более тонкой опасности. Возможность скорого возвращения Иисуса, истинно живая вера в Него и радостное Его ожидание – все это может настроить их на беспечный лад, отчего ослабеет их сила веры и терпения, а без этого им не выстоять, если ожидание окажется долгим.

Последними днями, или исполнением времен (Лютер называет концом мира), станут деяния Иисуса в Его Второе пришествие. И ознаменуется это великим судом над народами (Мф 25:31 и далее). Предшествующее тому последнему суду Матфей описывает в двух аспектах, говоря о гибели старого и о нарождении нового. Приближение конца времен подобно угасанию стареющего тела. Природные и нравственные жизненные силы будут покидать этот мир или разрушать друг друга в смертельной схватке. «Ибо восстанет народ на народ, и царство на царство, и будут глады, моры и землетрясения по местам» (Мф 24:7). Но в то же время скорби и печали, возвещающие как бы одну лишь смерть, откроются сведущим как «начало болезней» (у Лютера: «и будут прежде беды и несчастья»), и возвестят они о новой жизни, рождающейся из жизни старой. Вот почему Спаситель (Мф 24:32, 33) сравнивает признаки приближающегося конца с оживлением растительности после долгого зимнего сна.

Но сколь неотвратимой была окончательная победа Иисуса, столь же шатким становилось положение притесняемого со всех сторон Спасителя, Чье дело оказалось на грани краха, да и Ему Самому грозила гибель, если бы таковая была возможна. Явления, псевдосвященные, кажущиеся религиозными, будут затемнять Его имя, чтобы попытаться вытеснить саму мысль о Его возвращении. Да и община Иисуса может переродиться, потеряв Его, сделаться как бы вдовой. Изменится и поведение людей в отношении Бога, хотя Он и будет по-прежнему обращен к ним. И тогда надежда избранных, что Бог совершит нечто особенное во имя их спасения, покажется почти такой же безумной, как и надежда вдовы добиться справедливости от могущественного и неправедного судьи. Все окажется в руках великого соперника. Избранным же надо будет верить вообще, верить в ту великую цель, день и ночь взывая к Богу заключительными словами молитвы «Отче наш»: «Но избави нас от лукавого!» или той «вдовы», Его Церкви: «Защити меня от соперника моего!» И пришествие Сына Человеческого теснейшим образом связано с тем, услышит ли Он эту просьбу.

Таковы мысли Иисуса о Своем Втором пришествии, кратко пересказанные нам тремя первыми евангелистами.

По свидетельству Иоанна, Спаситель в священные часы последней вечери говорит об этом совсем иначе (Ин 14:16). Сколь велико и грандиозно в наших глазах вышесказанное – для Иоанна второстепенно. Ему безразлично, что будет с миром, главное – мир будет принадлежать Отцу. Ему видится то единственно истинное – великая грядущая близость Бога, которая станет плодом искупления. «Я в них и Ты во Мне» – так Он говорит о нас, обращаясь к Отцу. Поэтому период истории от смерти Иисуса и до Его Второго пришествия открывается Иоанну в свете не земном, а небесном. Видеть Спасителя или не видеть Его – это станет единственным мерилом благополучия или величия той или иной эпохи. Поэтому так глубоко и запечатлелись в сердце евангелиста слова о будущем учеников, сказанные на этой вечере Тем, Кто «от Бога исшел и к Богу отходит» (Ин 13:1–3). Читая изложение Иоанном той беседы, невольно замечаешь, что воспоминания евангелиста осиянны светом долгой жизни, в которой подверглось испытанию, подтвердилось и открылось во всей полноте и ясности великое и священное значение тех слов.