Иисус — крушение большого мифа

То, что происходило после этого, так же весьма удивительно и непонятно, в контексте официальной церковной версии, и, вместе с тем, весьма показательно в плане подтверждения версии, что ход тех событий целиком определялся ничем иным, как Планом Пилата.

Прежде всего, обращает на себя внимание тот удивительный факт, что сразу после того, как Иисус «преклонив главу, предал дух», на сцене совершенно неожиданно появляется новый действующий персонаж, ни разу не упоминавшийся до этого, и вновь бесследно исчезнувший из повествования после.

Звали этого человека Иосиф и был он родом из города Аримафеи, располагавшегося в Иудее, на том месте, где, как считается, сегодня расположен израильский городок Рамла. Человек этот был богат и входил в состав Синедриона. И это был как раз тот самый человек, о котором говорилось в главе, посвященной Иуде Искариоту, как о том, кто еще, кроме самого Иуды, присматривал за происходящим, конролируя ситуацию, чтобы не допустить ее отклонения от канвы Плана Пилата!

Будучи членом Синедриона, Иосиф Аримафейский был тайным последователем Иисуса, а значит и «глазами и ушами» в этом органе власти, как самого Иисуса, так, разумеется, и Пилата. Так что, осуществление Плана Пилата, в той его части, что была связана с процессами в Синедрионе (арестом Иисуса, его осуждения Синедрионом и нахождением в доме Первосвященника), отнюдь не было пущено, что называется, «на самотек» — все находилось под должным контролем.

И если в период ареста Иисуса и его суда Синедрионом, Иосиф Аримафейский себя не обнаруживал, действуя тайно, то когда пришло время забрать «тело умершего» Иисуса с места казни, он предстает перед нами уже не скрываясь. Согласно Плану Пилата, в его задачу, как можно видеть из евангельских текстов, входило:

А) — заблаговременное приобретение новой гробницы, представлявшей собой недавно высеченную в скале пещеру, ни разу еще не использовавшуюся по назначению, и

Б) — прибытие, по личному распоряжению Пилата, к месту распятия, аккуратное снятие Иисуса с креста, и бережное перенесение его с Голгофы в эту пещеру, где тем же вечером и ночью, соответствующие специалисты Пилата, должны были провести необходимые реанимационные мероприятия.

Как можно видеть, Иосиф выполнил все возложенные на него задачи наилучшим образом, после чего вновь удалился в тень истории…

Как уже отмечалось, это неожиданное появление некоего высокопоставленного члена Иудейского общества, который, сославшись на личную санкцию самого Римского наместника, забирает «тело» Иисуса, уносит его и размещает в некой пещере (отсекая возможность оказаться там кому бы то ни было еще из свидетелей казни) — этот эпизод смотрится логично только в версии «Плана Пилата». В традиционной христианской версии все в этом эпизоде выглядит сплошным набором каких-то, до предела странных, «невероятностей».

Зачем некоему весьма почтенному еврею, имевшему какой-то свой хороший гешефт и высокое положение в Иудее, вдруг понадобилось бы так подставляться? Зачем он, пусть даже будучи тайным сторонником Иисуса, но, вместе с тем, будучи и именитым членом Синедриона (того самого, что официально осудил Иисуса на смерть!), вдруг столь явно и недвусмысленно раскрывает свои симпатии к осужденному? Причем действием, которое уже ровно ничем самому Иисусу помочь не может? Ведь, согласно официальной христианской версии, Иисус на кресте умер-то по-настоящему!

К тому же, Иосиф не только саморазоблачился, как сторонник преступника, но и навлек на себя очень серьезное ритуальное осквернение: он общался с язычником Пилатом, а потом еще и прикасался к мертвому телу, причем к телу того, кто был осужден высшим религиозным судом, как богохульник и самозванец!

Всем этим Иосиф однозначно обрекал себя на полное разрушение всей своей жизни! Разумеется, он с позором должен был быть изгнан из Синедриона, а то еще и побит камнями, как отступник. Но даже если жизнь ему и сохранили бы, он точно потерял бы весь свой гешефт в Иудее, поскольку никто из иудеев уже не имел бы с ним никакого дела. Одним словом, он и члены его семьи превращались в полнейших изгоев, все потерявшими и подвергающихся стопроцентной общественной обструкции, и все это ради чего — ради того, чтобы просто по-человечески похоронить кого-то?!.

Вдумаемся еще раз: полностью разрушить жизнь свою и своей семьи только ради того, чтобы похоронить, пусть даже и очень уважаемого тобой, человека?!. Сказать, что это все более чем странно — это просто ничего не сказать!

Однако, что еще более странно, ни о каких такого рода последствиях ни в одном тексте нет ни слова. И это несмотря на то, что эти последствия не могли не наступить, и скрывать их евангелистам не было никакого смысла — ведь, в этом случае, Иосиф Аримафейский становился, пожалуй, первым мучеником за веру в Иисуса Христа!