Иисус — крушение большого мифа

И «бичевание» Иисуса, проведенное (вместе с «издевательствами») так, что из народа этого никто не видел и видеть не мог, и о чем «узнали» только из распущенных римлянами слухов…

И преступное потакание осужденному на смерть со стороны военнослужащих элитного римского воинского подразделения, давших ему сначала болеутоляющего, а затем и вовсе чего-то такого, что вмиг прекратило все его мучения…

И появление «из ниоткуда», с последующим исчезновением «в никуда», человека по имени Иосиф Аримафейский, решавшего на уровне, почему-то, никак не меньшем, чем сам римский прокуратор, судьбу «тела» Иисуса…

И длящаяся вовлеченность в судьбу Иисуса этого самого римского прокуратора, для которого естественно было бы полностью забыть об этом местном дервише и потерять к нему всякий интерес максимум через час после вынесения приговора…

И, разумеется, не раз уже помянутая, неоднозначная психоэмоциональная реакция учеников на «воскресение» Иисуса, совершенно выпадающая из концепции «чуда»…

И даже такая, малозначительная и совершенно необъяснимая в рамках концепции «чуда» деталь описаний, как упоминания о том, что некоторые люди, хорошо знавшие Иисуса, тем не менее, почему-то не сразу узнавали его после «воскресения». Если читатель помнит, ранее я в этой главе уже упоминал об этих эпизодах и просил отметить их в памяти — и вот теперь мы до них добрались.

Один такой случай описан в Евангелии от Луки (Лк.24:16), и дважды о такого рода инцидентах (правда, при совершенно других обстоятельствах) говорится в Евангелии от Иоанна (Ин.20:14; 21:4). И тут прежде всего надо отметить, что в рамках традиционной церковной версии вообще не понятно, о чем идет речь: ведь если Иисус воскрес в своем прежнем теле, то почему же вдруг его не сразу узнают — внешность-то не должна ж была измениться?

Для традиционного богословия эпизоды эти просто «подвисают в воздухе», оставаясь некими непонятными казусами, которые списывают на чудеса, смысла в которых не видно, но которые, «раз уж произошли», значит «так надо было». В рамках же концепции «Плана Пилата» они легко находят свое простое и естественное объяснение: Иисуса в его «новой жизни», скорее всего, сделали римским гражданином, а потому и одели уже, как римлянина, и побрили-подстригли соответствующим образом. И если человек ранее имел пышную шевелюру и окладистую бороду, к чему все и привыкли, то узнать его сразу без бороды и с короткой прической было действительно непросто!

В общем, какую деталь евангельских повествований ни возьми, ни одна из них не только не противоречит варианту «Плана Пилата», но и наилучшее (а подчас — и единственно адекватное!) объяснение себе находит именно в рамках именно этой концепции.

Концепции, в соответствии с которой (кратко подводя обобщающий итог), Иисус, начав свою деятельность целителя-проповедника, очень быстро снискал себе известность и популярность не только среди простого люда тогдашней римской провинции Иудея, но и среди представителей местной высшей знати. Причем не только знати иудейской — у Иисуса нашлись сторонники и среди знати римской, во главе с самим римским наместником, прокуратором Иудеи Понтием Пилатом, оказывавшего Иисусу тайное покровительство и поддержку.

Однако были у Иисуса не только могущественные друзья и покровители, — нажил он себе и могущественных врагов в лице представителей Иудейской религиозной верхушки. И когда до Понтия Пилата дошли сведения о том, что обстановка вокруг Иисуса складывается таким образом, что он негласно приговорен к смерти и в живых его точно не оставят, был разработан план по его спасению.

Основная идея плана была проста и абсолютно эффективна: мертвого убивать не станут, и потому Иисус должен был «умереть». «Умереть» несомненно, публично, на глазах у множества свидетелей, а главное — на глазах у своих врагов. Поэтому, в соответствии с планом, было организовано «предательство» со стороны одного из ближайших учеников, благодаря которому произошел официальный арест Иисуса, устранявший возможность самосуда и стихийной расправы.

Вынесенный затем Синедрионом официальный смертный приговор передавал Иисуса в руки уже римского правосудия, то есть — непосредственно Понтия Пилата. Предприняв последнюю попытку решить дело миром, отговорив обвинителей Иисуса от требования казни, Пилат утверждает смертный приговор Синедриона и отдает распоряжение о распятии.