Иисус, не знавший Христа

В Торе такого тезиса (как цитаты) нет. Редакторы вынуждены считать цитатой только первую часть фразы (Быт2:7), представляя вторую как собственный текст Павла — что явно противоречит контексту. Павел, очевидно, утверждает, что оба тезиса (о первом и последнем Адаме) являются цитатой.

Иисус не был "последним Адамом" — потомки Адама сохранились. Например, братья Иисуса. В метафизическом плане, параллель между Адамом и Иисусом сомнительна — христиане требуют для Иисуса более высокого статуса божественной сущности. Если "последний Адам" относится к последнему посланцу, то Адам не был первым посланцем (к кому?) Если Адам был инкарнацией Мудрости, то трудно объяснить, зачем ему было есть плод с дерева знания.

Отметим, что статус Иисуса как последнего посланца противоречил бы наличию после него многочисленных святых и даже самого апостола Павла, не говоря уже о пророке Мохаммеде.

Сравнение с Адамом у Павла — вынужденное. Авторитет любой религии в то время базировался на ее древности. Аналогично, видимо, — любой исторической фигуры. Появление кого-то, называющего себя Мессией, где-то в Иудее, не вызвало бы ажиотажа у язычников.

У христиан была задача связать Иисуса с какой-то древней фигурой. Но, в рамках иудаизма, большинство из них обращалось только к израильтянам. Из тех, кто был до Израиля, выбор невелик: Адам, Енох, Ной. Менее удобен Авраам, обычно отождествляемый с иудеями. Енох не слишком подходил: его имя было популярно для авторства псевдоэпиграфии, и, вероятно, тем самым было несколько дискредитировано (христианские тексты об Иисусе оказались бы в числе ряда прочих, приписываемых Еноху). Ной был слишком (земным) человеком, и притом понадобилась бы катастрофа, аналогичная потопу — если прототипом Иисуса принять Ноя. Адам оптимально подходил в качестве предтечи Иисуса. Опять же, Адам был наиболее божественным из людей.

Позже, обожествив Иисуса, церковь вынуждена была отказаться и от недостаточно высокой аналогии с Адамом. Иисус стал фигурой, существовавшей до сотворения мира. Но и этого оказалось мало — ведь тогда Иисус становился в один ряд с Мудростью, становился героем еще одной притчи. В итоге появилась концепция триединства, выше идти было уже некуда.

15:47: "Первый человек — из земли, из пыли; второй человек — с неба".

Павел корректирует свою позицию, отказываясь от любого сходства с концепцией, аналогичной Фило: Адама как небесного человека, в отличие от земного человека (Быт2:27).

Павел здесь четко противопоставляет Иисуса земному человеку. Но как это согласовать с историческим описанием Иисуса 15:3–7? Особенно 15:3–4: "Иисус умер за грехи наши… погребен был…" Здесь описание человека, по крайней мере, не менее земного, чем Адам. Если это не поздняя вставка, то Павел явно не определился со статусом Иисуса: небесным или земным.

15:50: "плоть и кровь не могут наследовать Царства Б."

Видимо, здесь изложена позиция Павла в популярной тогда дискуссии о том, воскресают ли тела или только души. Павел полагает, что только души. Но как тогда быть с воскрешением Иисуса в собственном теле, которое ощупал Фома? И даже вознесением в этом теле? Ведь церковь отрицает концепцию иллюзорности тела Иисуса.

Вряд ли Павел приводит тезис в мистическом значении: "не можете служить Б. и маммоне": связь с земным не позволяет обрести высшую духовность.

15:51–52: "Говорю вам тайну: не все мы умрем, но все изменимся… мертвые воскреснут нетленными, а мы изменимся…"

Этот очень красивый тезис — просто мнение Павла. Какая это тайна, если Павел сообщает ее в письме к новообращенным христианам, которых он многократно называет грешными, 15:34: "некоторые из вас не знают Б." Более важно, что Павел полагает, что он и (некоторые) христиане не успеют умереть до Суда, но в этот момент (или при духовном воскресении) изменятся. Как показал опыт, все они умерли. Поэтому этот тезис — мнение Павла, а не откровение.

15:54: "Когда же… смертное сие облечется в бессмертие, тогда сбудется слово написанное: 'поглощена смерть победою'".

Такого текста в Писании нет. Ис25-26: "О Господь, Ты Б. мой, славлю Тебя… ибо ты превратил город в развалины… города беспощадных народов будут бояться Тебя… Он поглотит смерть навеки… и потом Господь Б. утрет слезы со всех лиц… И Моавитяне будут попраны на месте своем… В тот день воспета будет песня сия в земле Иудиной…" Речь идет об Иудее, а не о местах проживания язычников. Исаия здесь не говорит о воскресении, скорее, об отсутствии смерти живущих в тот период.

15:55–56: "'Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа?' Жало же смерти грех; а сила греха — закон".

Закон, даже по мнению Павла, может быть причиной только духовной смерти. Павел постоянно передергивает между духовной и физической смертью, вырывая доводы и цитаты из контекста.

Ос13:14: "Стану ли вызволять их из власти ада? Стану ли искупать их от смерти? О смерть, Я буду твоей напастью. О ад, Я буду твоим разрушением. Жалость сокрыта от глаз Моих". Никакого отношения к тезисам Павла о воскресении христиан и отказе от Закона.