Из донесения Фелипе Араны, младшего офицера службы государственной безопасности, по личному распоряжению верховного диктатора и хранителя нации генерала Гусмана наблюдающего за приютом Св. Франциска в Ла Боке, Буэнос-Айрес
3 мая 2
Сегодня бригада сантехников снова явилась в приют Святого Франциска. Я выяснил, что ремонтные работы продлятся неделю. Когда ветер дует в ту сторону, где припаркован мой служебный автомобиль, до меня доносится такой смрад, что я теряю всякий аппетит и даже сандвичи моей жены с лимонным майонезом и чесноком пропитываются этой вонью. Чем там кормят детей в этом приюте?
Вместе с сантехниками снова явился их начальник, и я рассмотрел его внимательнее. Юнец с телячьими глазами, из тех, что не годны для службы в армии, не могут нормально учиться в университете, которых папаши пристраивают куда-нибудь мелкими шишками, чтобы дома глаза не мозолили и могли заработать себе хоть на чашку кофе с молоком.
А у этого начальника ещё и вид такой, будто он не прочь пропустить стакан-другой дешёвого портвейна. Я заметил, как оттопыривается карман его плаща, — бутылку он спрятал, будто неопытный подросток.
Директор Гуидо спустился в подвал, и, я уверен, они там вдвоём квасили и травили байки пару часов кряду, после чего начальник сантехников вышел с красными глазами, взял такси и укатил в сторону центра.
Директора приюта можно понять: с этими беспризорниками с ума сойдёшь. Я видел, как они выходили на прогулку в парк Онсе: стоял такой гвалт, что прохожие поспешно переходили на другую сторону улицы. Правда, надо отдать должное воспитательнице, которая навела порядок, как только вышла из ворот. Старая карга дунула в свисток, дети сразу заткнулись, построились парами и пошли за ней, напевая «Меня ведёт мой генерал/он купол для меня возвёл/он мне браслет и счастье дал/путь для меня во тьме нашёл».
***
Из дневника писателя
Директор Гуидо за бутылочкой чилийского красного (я впервые пил хорошее вино из бумажного стаканчика, что сказали бы матушка и дон Никанор!) поведал много интересного. Как будто я откопал заваленный землёй и мусором родник. Рассказывает старик сбивчиво, внезапно перескакивает с темы на тему, так что приходится возвращать его на верный курс вопросами, только делать это следует осторожно, потому что он иногда впадает в ступор, особенно когда случайно видит какой-нибудь предмет, вынесенный на поверхность сточными водами. Так, увидев старого драного зайца с оторванной лапой, облачённого в некое подобие фартука, директор Гуидо побледнел и замолчал. Мне пришлось снова наполнить его стакан, он выпил разом, крякнул, словно там было писко, и только тогда продолжил рассказ. Вот что мне удалось извлечь из потока слов.
Раньше его величество Красная Смерть лично контролировал приют Святого Франциска и сам выбирал новые имена для поступающих детей. Он всегда использовал римские имена — видимо, воображал себя одним из императоров, которые приходили и брали, что нравилось.
С удивлением узнал, что Икар (да-да, тот самый наш единственный и неповторимый Икар, гений из народа, сын погибшего на благо Отечество героя нации, наш скромняшка-симпатяшка, наш секс-символ, фух, надо остановиться!), короче, наш Икар воспитывался с этом самом приюте Святого Франциска в Ла Боке.
Я спросил, почему мальчику дали такое имя, оно ведь не римское, а греческое, на что директор Гуидо ответил, что Икару имя вообще не меняли по личному распоряжению КС. Это, скорее всего, потому, что Икар, как известно, — сын героя нации Кондора, а не какого-нибудь диссидента, который не достоин иметь детей. Хотя греческое имя явно нарушило общую картину.
Я заметил, что старик Гуидо, который, как он признался, в прежние годы был воспитателем в том крыле, где проживал юный Икар, очень хочет поделиться некой историей, но что-то ему мешает. Или он попросту боится. У меня дома припрятана бутылочка чилийского бордоского бленда, не какая-нибудь подделка, разбавленная спиртом, а истинное сокровище от самого дона Никанора. Уверен, эта штука развяжет язык директоруГуидо. Хотел распить её с Маритой, да теперь чего уж там…
***