Икарова железа (сборник)

Когда я вернулся, тетушки уже не было. Китаянка раздраженно указала рукой на дверь – то ли объясняла, куда она делась, то ли хотела, чтобы я пошел вон.

…А вечером того же дня – письмо о выселении из гостиницы. «Вот и подошла к концу официальная часть вашей творческой программы…» Ну да, конечно. Вот так взяла и подошла. Любому идиоту понятно, что эта «читательница» на меня донесла куда следует.

– По-моему, у тебя паранойя, – сказала Саша. – На Проверку это совсем не похоже. Обыкновенная городская сумасшедшая, здесь таких много.

– Тебя там не было.

– Но ты же мне рассказал.

– А это? – я потряс у нее перед носом письмом. – Это, по-твоему, никак с ней не связано?

Она посмотрела на меня с фальшивым недоумением:

– Никак не связано. Это просто уведомление о переезде. Нам нужно собрать вещи, чтобы утром быть наготове.

Мы паковали чемоданы, потом меня снова тошнило, и идти ужинать я отказался. Саша предложила остаться со мной, но я сказал, что не надо. Не так уж мне плохо, чтобы я не мог посидеть один. Она долго вертелась перед зеркалом, примеряла наряды, красила ресницы, мазала маслянистыми зельями свои недостаточно гладкие ноги. Она сказала, что пойдет в кафе на углу, но я понял, что она собиралась в бар на девятнадцатом этаже, по вечерам туда набивалась модная молодежь.

– Ты уверен, что с тобой все в порядке? – спросила она в дверях.

– Да. Иди.

И она ушла.

Я был в бешенстве. Спрашивать, все ли со мной в порядке. Так беспечно, так лицемерно. А потом просто взять и уйти, оставить меня среди раззявленных чемоданов. Когда ясно, что со мной все совсем не в порядке, что мне плохо, меня выворачивает наизнанку.

Не стоило пить тот отвратительный кофе. Не стоило каждый день питаться всухомятку – вся эта уличная Сити-еда, такая восхитительно ароматная, такая вкусная, такая нежная, пока теплая. Но чем больше она остывает, тем более несъедобной становится. Как будто жуешь какую-то неорганику, муляж из мягкого пластилина… Я вдруг понял, что в последний раз ел день назад. Нужно поесть. Настоящая, хорошая, горячая пища, вот что мне нужно, горячий кусок мяса. Выходить из гостиницы не было сил, и я заказал ужин в номер. Отбивную и рис. Портье вкатил дымящуюся тарелку под крышкой на серебристой тележке, и я заплатил Сити-картой какую-то невероятную сумму. Сожрал – давясь и глотая большие неразжеванные куски, пока горячее, главное, съесть все, пока горячее. Потом я лег под одеяло, прямо в одежде, и свернулся калачиком. Представил, как горячее мясо остывает внутри меня, превращается в холодную, тугую резину. Меня снова скрутило. Сухие, бесплодные спазмы. Что-то твердое вцепилось в меня изнутри и не хотело выбираться наружу.

Саша вернулась ночью, пьяная и с размазанной вокруг рта помадой. Я сделал вид, что сплю. Она поцеловала меня в лоб, как ребенка. От нее пахло виски и почему-то клубникой.

«Студио» оказалось грязной вонючей комнаткой с электроплиткой, холодильником и душевой. По ночам через порванную москитную сетку пролезали полупрозрачные мошки. Насосавшись крови, они становились темно-багровыми. Я прихлопывал их газетой, и они лопались, как волчьи ягоды. На стене оставались бесформенные бурые пятна.

– Не убивай их, – шептала Саша. – Все равно придут новые.

Я плохо спал, плохо себя чувствовал, весь чесался, мы больше не занимались любовью. Саша целовала мои укусы и мурлыкала в ухо: «Ничего, все пройдет… Потерпи, это все скоро кончится, это не навсегда…» От ее шепота становилось немного легче, и я засыпал.

Я почти не ел. Я обошел все окрестные аптеки в поисках какого-нибудь желудочного лекарства – безрезультатно. Аптеки в Сити – это аптеки для здоровых людей. Огромные залы, заваленные кремами, духами, дезодорантами, презервативами, фенами, фаллоимитаторами, салфетками, полотенцами, расческами, тониками, бритвенными приборами, биодобавками, витаминами.

– Вам чем-то помочь? – улыбались мне продавщицы с длинными и гладкими ножками, такими, о которых мечтала Саша.

– Мне нужно лекарство.

– Лекарство?

– Ну да, лекарство.

Улыбки сползали с их лиц.

– Вы что, больны?

– Мне нужен отдел лекарств.

Они вели меня, стараясь держать дистанцию, через весь зал, и дальше по каким-то захламленным коридорам в подвальное помещение, где пахло стариками и плесенью и где на полках действительно стояли какие-то пузырьки и коробочки, и быстренько сматывались. Я долго ждал, когда ко мне кто-то выйдет. Как правило, никто так и не приходил, и я выбирался оттуда. Иногда приходила какая-нибудь толстая старая негритянка, оглядывала меня подозрительно и недобро, выслушивала мою просьбу и требовала рецепт от врача. Рецепта не было – моя медицинская страховка покрывала только физические травмы и сердечные приступы, а остававшихся на Сити-карте денег на прием не хватало, – и негритянка сварливо желала мне удачного дня.

– Я нашла тебе недорогого врача, – сказала Саша.

– Где нашла?

– Знакомые дали адрес.

Знакомые. Это меня резануло. У нее здесь «знакомые».

– Мужского пола?

– Что?

– Мужского пола знакомые?