Их было 999. В первом поезде в Аушвиц

Прошагав по «лагерштрассе» между рядами двухэтажных кирпичных бараков, девушки приблизились к следующим воротам – в кирпичной стене, увенчанной кольцами колючей проволоки. Ворота распахнулись, и, пройдя через пост охраны – не такой внушительный, как первый, – девушки увидели там других женщин. Регине Шварц и ее сестрам – которым сказали, будто их везут развлекать немецких солдат, – вид женщин принес некоторое облегчение. Они хотя бы не будут секс-рабынями на фронте.

Впрочем, особой поддержки от этих женщин ждать не придется. Их самих привезли всего пару часов назад. Это были те самые 999 заключенных, отправленные сюда Гиммлером из Равенсбрюка, самого известного на тот момент германского женского концлагеря. Они представляли собой пеструю смесь из убийц, мошенниц, «политических» (коммунисток или антифашисток), сектанток (многие были из свидетелей Иеговы), проституток и «асоциальных» (то есть лесбиянок, которых на тюремном жаргоне называли «пуф-мамами»). Некоторые из их преступлений сегодня могут показаться смехотворными, но по тогдашним немецким законам подобные нарушения сурово преследовались. Еврейские же девушки были преступницами уже по самому факту своего появления на свет.

Равенсбрюкская политзаключенная Бертель Теге надеялась, что отбывать тюремный срок в Аушвице будет легче и что условия здесь будут лучше. Ее постигло жестокое разочарование. Глаза у нее бегали по сторонам, рот был перекошен. Лицо от этого выглядело недовольным и в то же время растерянным. Однако это лицо не умело фальшивить, оно отражало то, мимо чего большинство людей прошли бы, не успев осознать.

Ее ближайшей подругой была такая же, как и она, коммунистка 36 лет Луиза Мауэр, женщина с недоверчивой усмешкой и ищущим правды взглядом. Ее мало что могло напугать даже после пяти лет в Равенсбрюке.

По прибытии в Аушвиц вид «шести каменных зданий, способных вместить по тысяче человек», дал было женщинам надежду. Похоже, здесь не будет тесноты, места-то полно. Но пару часов спустя они впали в оторопь, увидев сотни молодых евреек («все хорошо одеты, с чемоданами, набитыми дорогими вещами, деньгами и украшениями, бриллиантами и едой. Им сказали, что они проведут здесь три месяца, и поэтому с собой нужно иметь все жизненно необходимое. Ну они и укомплектовались соответствующим образом, поверив нацистскому вранью»).

Глядя на этих благовоспитанных, еще недавно сытых, на вид здоровых, несмотря на заплаканные глаза, женщин, некоторые из новоявленных равенсбрюкских надзирательниц наполнились жалостью, иные же прониклись садистской ненавистью. Арестантки наблюдали за девушками с зоркостью лисы, подкрадывающейся к курятнику. Не ведающие о том, куда попали, девушки не представляли и того, какие беды им уготованы – в отличие от равенсбрюкских узниц, которые все прекрасно понимали. На этот раз жертвами будут не они, а, наоборот, это они теперь всем покажут, что такое жестокость. Отыграться на том, кто слабее, «отомстив» таким образом за собственные унижения, – в этом порочная натура (среди узниц из Равенсбрюка их немало) находит для себя некоторое удовольствие. И эти узницы вот-вот получат карт-бланш, они будут строжить, подгонять на непосильной работе, бить и убивать юных евреек. Ведь их же привезли в Аушвиц, поди, не в кабинетах сидеть.

Вот что написал о новобранках комендант Аушвица Рудольф Гесс: «Похоже, в Равенсбрюке как следует постарались отобрать для Аушвица „лучших“. Своей злобой, убожеством, мстительностью и развращенностью они значительно превосходят своих коллег-мужчин. Большинство из них были проститутками, уже неоднократно привлекавшимися к суду, некоторые – по-настоящему омерзительны. И эти жуткие женщины, разумеется, дали полную волю своим нечистым помыслам в отношении новых заключенных, оказавшихся в их власти… Они были бездушны и не испытывали совершенно никаких чувств».

Гесс, понятное дело, как-то забывает упомянуть здесь о собственном бездушии. Да и об СС – ни слова.

До 1990-х годов бывшие узники Аушвица и словаки называли «первым транспортом» состав, привезший в лагерь 999 евреек. Но потом, по какой-то причуде судьбы, историки изменили классификацию и удалили девушек из этой категории, заменив их единственным вагоном, который вез 40 евреев, арестованных гестаповцами за мелкие нарушения и в порядке эксперимента убитых 15 февраля 1942 года при испытаниях газа «Циклон Б». В праве войти в историю как «первый женский аушвицкий транспорт» девушкам тоже отказали, поскольку это место заняли 999 reichsdeutsche, этнических немок из Равенсбрюка. Почему этот статус присвоили немецким охранницам, среди которых были убийцы наших девушек?