Их было девять…

Оля рассказала мне о своём детстве. И ее рассказ одновременно и впечатлил, и расстроил меня. Оказывается, что с двух лет ее воспитывала бабушка. Мама у нее умерла совсем молодой, – попала под машину. Отец слишком был занят работой, и на воспитание дочери времени у него не было. Почти сразу после трагедии он увёз малышку в деревню к матери своей погибшей жены. Обещал, что скоро заберёт дочь к себе, но вместо этого стал приезжать всё реже и реже. Бабушка души во внучке не чаяла, так как она очень была похожа на ее погибшую дочь. Единственное, что расстраивало ее, так это редкие свидания девочки с отцом, которого она практически начала забывать. Однажды отец приехал и заявил, что снова женился и теперь готов забрать дочь в новую семью. – Я видела, что бабушка расстроилась. То ли тому, что он так скоро забыл ее дочь, по которой она до сих пор горевала, то ли тому, что забирая меня, он обрекает ее на совершенное одиночество. Но я вцепилась руками в бабушку, обхватив ее за талию, и сказала, что от нее меня никто не сможет отлепить и что я никуда с отцом ехать не собираюсь. Бабушка заплакала, видимо, даже не ожидая такого поступка с моей стороны. Ведь я всегда была покладистым ребёнком. Отец уехал к своей новой жене и появлялся только на день моего рождения, с букетом цветов для бабушки и подарком для меня, – рассказывала Оля, и я видел, что в ее фиолетово-синих глазах, прятавшихся под длинными и густыми ресницами, дремала боль. – Потом мы узнали, что у них родился сын, и что отец очень рад этому событию. Ко мне он практически перестал приезжать, даже по праздникам. Но я не виню его и не осуждаю. Он – мужчина, и им, наверное, менее важно общаться со своими детьми. А мамы мне по-прежнему не хватает, хотя я помню ее совсем плохо. Теперь, когда я стала взрослым человеком и поступила в институт, живу в городе и сама могу навещать отца, – продолжила свой рассказ Оля. – Я познакомилась с его женой. И она мне показалась неплохой женщиной. Всегда, когда я прихожу к ним, она угощает меня чаем, интересуется последними новостями и здоровьем бабушки. А ведь могла бы и на порог не пустить, – размышляла Оля, нервно потрясывая мою руку, но при этом, стараясь держаться спокойно.

– А что отец? – поинтересовался я, в надежде услышать, что его родительские чувства проявились с возрастом.

– Отец? Он стал каким-то отчуждённым, растерянным, что ли. Вроде, разговаривает со мной, но при этом не смотрит на меня, спрашивает о том, как складывается моя жизнь, а сам слушает только наполовину. Переживаю, как бы с ним ничего не произошло, особенно в плане здоровья. Интересовалась у его жены, но она тоже молчит и заверяет, что всё у них в порядке, и в семье, и с самочувствием. – Ты меня, честно говоря, несколько расстроила. Я надеялся на более радостный финал, – улыбнувшись, прокомментировал я и потрепал Ольгу за руку.

– Буквально на днях бабушка заезжала ко мне в гости и где-то на улице встретила свою давнюю знакомую, которая была свидетельницей всех событий в нашей семье со смерти мамы. Так вот, она утверждает, что сын моего папы…, ну, и его новой жены…, ведёт какой-то аморальный образ жизни. Он крадёт у родителей деньги, выпивает, курит, несмотря на то, что еще учится в школе. Не знаю, насколько всё это правда. Но она так сказала. Заверила, что не всё там у них гладко, и что все проблемы в их семье связаны именно с сыном.

Отец, вроде как, сначала пытался его перевоспитать, ругался, шлёпал, но мать была против таких методов. За отца она довольно поздно вышла замуж. До этого жила с другим мужчиной, но детей им родить не удавалось. Поэтому Никитку она родила в зрелом возрасте и всячески баловала его. – Ну и дела! – воскликнул я. – Оказывается, всё в жизни возвращается. Отец практически забыл о своей дочери, а сын теперь вычеркнул его из своей жизни. Дочь выросла, а ему, бедному, уже, наверное, и неудобно прийти к ней и просто поплакаться, пожаловаться на жизнь, так как понимает, что совершил ошибку.

– Да, наверное. И мне больно, что всё так складывается. Уж лучше бы он был счастлив в этой семье, нежели так. Я решила, что обязательно, когда вернусь из стройотряда, приду к нему и поговорю. Скажу, что не обижаюсь и не осуждаю его, так как он – мой единственный отец. И кроме него и бабушки у меня нет больше никого, – блеснув глазами, словно найдя, вдруг, выход из сложного лабиринта, заявила Оля.

– Совсем больше нет никого? А я? – пошутил я, приостановившись и приобняв Олю за талию. – Ну, и ты, конечно, – с улыбкой ответила она, поднимая на меня свои удивительные глаза, в которых уже поселилась не боль, а солнечная радуга. Я крепко обнимал ее, вдыхая аромат леса и ее шаловливых волос, трепыхавшихся ёжиком на макушке. Ее волнение передавалось мне, ее радость тоже окутывала всю мою душу. Хотелось остановить время и погрузиться так в сон на несколько лет, чтобы ничего вокруг не менялось: ни природа, ни мысли, ни чувства.