Их было трое (сборник)

рушка, никогда тебя не забудет бывший студент Коста!

Думал ли он о своем будущем, сидя у окна вагона

третьего класса?

...Пройдет еще немного времени, и польются задушев-

ные звуки осетинской лиры *. Они дойдут до Петербурга,

и столичные газеты назовут имя их творца. На открытии

памятника М. Ю- Лермонтову в Пятигорске громче всех

прозвучит правдивый голос осетинского поэта Коста

Хетагурова.

Песни Коста, написанные на осетинском и на русском

языках, станут любимыми в Осетии еще при жизни их

творца. Борцы за свободу поднимут эти песни, исполнен-

ные народного горя и гнева, как знамя. Сбудется мечта

о «сполохе» трудовых людей. Не только проникновенные

звуки фандыра, но и набатные призывы Коста — публи-

циста, обличителя произвола и бесправия — будут звать

к борьбе.

В следующий раз приедет Хетагуров в Петербург

уже известным поэтом и живописцем и многое узнает о

друзьях-товарищах.

Мичман Ранцов сблизится с теми, кто посвятил себя

революционной борьбе- Но Коста справедливо упрекнет

его: «Ты, Володя, ждешь у моря погоды...» Благие поры-

вы Владимира, как и многих интеллигентных людей того

времени, ограничивались рассуждениями: «А где же наш

вождь? Его пока нет. Пусть он придет, и мы смело пой-

дем за ним».

Ольга уйдет из дома, станет учительницей, соединит

свою судьбу с инженером Анненковым, но будет помнить

о своем друге с Кавказа.

Во время ссылки, в Херсоне, судьба снова сведет Кос-

та с бывшим студентом университета Петром Чумаком,

рано состарившимся на каторге. Станут они навек

друзьями, а гостеприимная Украина назовет ссыльного

поэта из Осетии своим родным сыном-

А до этого встретит Коста Анну Цаликову и скажет

себе: «Вот та, которую я видел в снах детства и в своих

* Первая книга стихов К. Хетагурова называлась «Ирон фан-

дыр» /«Осетинская лира»/.

60

мечтах...» Счастье не придет к нему, но ведь уже в самой

любви заключены его искры.

Потомки с укором скажут о девушке, которая не по-

шла рядом с поэтом по тернистому пути, но и для нее

найдут теплое слово: ведь любовь к ней освещала суро-

вую жизнь Коста мягким лирическим светом, давала си-

лы в тяжелые дни изгнания.

Превыше всего для Коста будет любовь к своему

народу.

Он напишет на русском языке стихотворение «Не

верь, что я забыл родные наши горы»:

Люблю я целый мир, люблю людей, бесспорно,

Люблю беспомощных, обиженных, сирот,

Но больше всех люблю, чего скрывать позорно? -—

Тебя, родной аул и бедный наш народ.

За вас отдам я жизнь... Все помыслы и силы,—

Всего себя лишь вам я посвятить готов...

Вы так мне дороги, так бесконечно милы,

Что сил нет выразить, что высказать нет слов!..

Благодарный народ Осетии назовет Коста великим,

имя Коста станет бессмертным.

...Навсегда остался в памяти первый день пути из Пе-

тербурга на Кавказ.

За окном вагона плывут необозримые русские поля,

дышащие ясностью, простором и теплотой, как на полот-

нах Левитана. Воздух напоен свежестью талых снегов.

Осенью 1881 года этой же дорогой Коста ехал в сто-

лицу, мысленно прощаясь со своей юностью. Тогда он

был кандидатом в ученики императорской Академии ху-

дожеств... А теперь возвращается на родину полным му-

жества, готовым к борьбе.

— Спасибо тебе, Петербург!

Орджоникидзе — Ленинград, 1960 г.

...Их было трое. Старшего звали Знаур... Исто-

рию юных воспитанников я узнала после того, как

поступила сестрой милосердия в Южно-Осетин-

скую бригаду по путевке Владикавказского окруж-

кома РКСМ, Ухаживала за раненым Костей.

Много было разговоров тогда о приключениях

друзей. Они помогли чекистам распутать клубок,

свитый иностранными агентами на Кавказе, храб-

ро дрались в бою.

Кончилась война, мы разъехались по домам.

Имена боевых товарищей все реже стали вспоми-

нать. А жаль]

Ты говоришь: пиши большую статью. Но мне

не под силу. Здоровье покидает меня. Поправ-

люсь ли, не знаю...

Хочу поговорить в нашем агитпроме. Может

быть, там займутся летописью боевых походов

первых членов Комсоюза молодёжи среди осетин

и ингушей.

Пиши, если успеешь, перед отъездом.

Даухан Канрова

2 октября 1921 г., Алагир.

* Письмо сохранилось в архиве старого коммуниста Дадо

Каурбековича Бритаева, который передал его Б. Шелепову, сказав:

«Может быть, вам удастся найти участников истории, упомянутой

в этом письме».

СЛЕДЫ НА ГОРНОЙ ТРОПЕ

Оазис Джона Уэйна

Главный минарет шахиншахской мечети возви.

шалея над благоухающими садами — прямой,

устремленный в небо. Узкая длинная полоса тени от

него падала в сторону склона Эльбурса*.

Неземной заунывный голос звал к первой вечерней

молитве. Муэдзин** привычно пел, не ведая, что его сло-

* Эльбурс — горная цепь севернее Тегерана.

** Муэдзин —служитель при мечети, его обязанности с ми-

нарета сзывать «правоверных,» на молитву.

65