Их было трое (сборник)

Престиж Уэйиа мог восстановить посланный в Рос-

сию майор Стрэнкл, но он привез лишь ящик с кукуру-

зой да фотографии сомнительного происхождения. Впро-

чем, они могут сойти за подлинные документы...

Военный министр был взбешен, узнав о пропаже дип-

ломатической посылки миссии 1918 года. Теперь боль-

шевики могут посвятить весь мир в тайную переписку

военного министра с мистером Локкартом — первым под-

жигателем гражданской войны в России и организато-

ром покушения па Ленина. А схемы месторождения ред-

чайших металлов в горах Кавказа? А засекреченные

месторождения нефти? Все попало в руки большевиков.

«Как я не раскусил этого увальня? — сокрушался

Джон Уэйн! — Но и Россия теперь не та. В русских все-

лился злой дух — дух коммунизма. Сорвать наши планы

может любая женщина, любой мальчишка...»

Иногда Билла Стрэнкла выпускали в город в сопро-

195

вождении двух дюжих санитаров. Он приходил в неболь-

шой русский кабачок под названием «Догорай моя

лучина», куда частенько наведывались русские бело-

эмигранты. Хозяин кабачка, бывший владикавказский

коммерсант Ираклий Спиридонович Керакозов, бесплат-

но наливал Стрэнклу стаканчик виски (только один —

больше санитары не разрешали). Сестра хозяина, Веро-

ника Спиридоновна пела надтреснутым голосом старин-

ные цыганские романсы, а в поздний час исполняла

танец с факелами.

Хозяин кабачка не раз вспоминал добрым словом

контрабандистов, которые помогли ему перебраться че-

рез русскую границу.

— В России нашему брату теперь делать нечего,—

говорил он.—Здесь же я при деле: скрашиваю жизнь

бывшим русским господам, отпускаю товар в долг, под

небольшие проценты. Одно плохо: заплошали офицеры.

На прошлой неделе флигель-адъютант граф Чернопятов

выпил пять рюмок под честное слово русского дворяни-

на и прячется теперь в Старом городе. Хорош гусь, а

еще из свиты его величества...

В тот памятный вечер, когда трое разведчиков поки-

нули хутор Хмельной, унося в нищенских сумках содер-

жимое дипломатической посылки, началось всеобщее

отступление повстанческих войск в Грузию. Чтобы скрыть

это, генерал Хвостиков приказал выставить на левом

берегу Кубани мелкие группы прикрытия — создать ви-

димость обороны. На одну из таких групп случайно

наткнулись юные герои. \

Раненые Костя и Ахметка попали в полевой лазарет

Южно-Осетинской Красной бригады, в Пятигорск. Ах-

метка быстро поправлялся — пулевая рана на руке затя-

гивалась. А у Кости был прострелен голеностопный су-

став. Врач сказал: «Лежать придется с полгодика»...

— Как же это вас угораздило?..— спрашивала се-

стра милосердия Даухан Каирова, миловидная осетин-

ская девушка из Алагира.

Ребята отмалчивались.

Вскоре Ахметка выписался и уехал в Осетию вместе

с группой демобилизованных бойцов бригады. В их чис-

ле был «босой комиссар» Петя Икати.

Л96

Наедине с Даухан Костя оказался более разговорчи-

вым.

— Давно бы рассказал тебе, Даша, о нашем путеше-

ствии в тыл белых, да больно о друге вспоминать...

— Расскажи, Коста, расскажи, дорогой.

— Когда мы переплывали на лодке реку, Знаурка

стрелял по дозору, чтобы дать нам перебраться с гру-

зом...

— Да ты все по порядку, Коста, с самого начала...

— Ладно, расскажу.

Долго шагали юные разведчики по степи, прислуши-

ваясь к стрельбе на переднем крае обороны, чтобы най-

ти «тихое место», где бы легко можно было перебраться

к своим.

Шли все дальше на северо-запад и, наконец, достиг-

ли Кубани, не ведая, что именно здесь правофланговые

части Южно-Осетинской бригады готовят решающий

удар по вражескому тылу, прикрытому лишь небольши-

ми дозорами белоказаков.

Первым на дозор наткнулся Ахметка. Когда шли по

кустарнику, он чуть не наступил на голову усатому

уряднику, который лежа разглядывал в бинокль проти-

воположный берег. Казак крякнул от испуга, но, увидев

перед собой мальчишку, зло зашипел:

— Тихо. Не шевелись!

Ахметка побежал в сторону, к усыпанному галькой

берегу. За ним — Знаур и Костя.

— Стой! — раздалось сзади.

Ребята продолжали бежать. Впереди показался нос

привязанной к кустам лодки.

— В лодку, ребята!—крикнул Костя.

Знаур сбросил со спины тяжелый мешок.

— Бери! — приказал Ахметке (второй мешок был за

плечами Кости).

Послышался лязг затвора.

— Стой, вражье племя! Куды лодку тянешь, черкес-

ская морда, к красным?..

Усатый присел на колено, взял на прицел Ахметку,

толкавшего в воду лодку. За спиной урядника из-за ку-

стов поднялись три головы в казачьих фуражках.

197

— Стреляй же ты, Микитеико! — крикнул кто-то.

В этот миг Ахметка, подскользнувшись о тинистый ва-

лун, плюхнулся в воду. Казак выругался и снова прило-

жился к ложе карабина. Знаур отчетливо вспомнил:

ночь на берегу Терека, конные чекисты, армавирский

Клява целится прямо в кожанку особоуполномочен-

ного...

Так же решительно, как тогда, Знаур нажал на спу-

сковой крючок. От выстрела наган дернулся вверх...

Урядник выронил карабин, взмахнул руками и какое-то

мгновение не опускал их, стоя на коленях.

— Плывите!

Он прилег на камнях за кустом и еще раз выстрелил

в казаков.

— Лезь в лодку! — с тревогой крикнул Ахметка

Знауру.

— Прыгай скорей! — торопил Костя.

Но Знаур будто и не слышал окликов.

Он думал: «Надо выстрелами отвлечь казаков. Пусть