Иконография Богоматери. Том первый

Особенно любопытным дополнением к данной иконографической теме и ее художественным образцам служит ее изображение (рис. 142 и 143) на двух глиняных черепицах или изразцах, исполненных штампом и найденных в новейшее время при раскопках христианского Карфагена[148].

Эти штампованные черепицы (размером от 30 сант. и более), по предположению исследователей, служили обшивкой стен на местах панелей, в церквах или усыпальницах, покрышкой полов, вместо мозаик, в часовнях, а также и украшением гробниц различного устройства и формы. Оттиснутые черепицы подвергались обжигу и могут называться терракотовыми.

Большинство их украшались декоративными темами растительного и животного царства, а также излюбленными евангельскими темами и образами. Интересующие нас две пластинки представляют как раз монументальный трон, деревянный, с решетчатым шатровым верхом; на троне торжественно и с известной архаической неловкостью, напоминающей романскую скульптуру XI столетия, восседает Божия Матерь с Младенцем, сидящим прямо перед нею, оба лицом к зрителю.

Обеими руками, здесь преувеличенно и угловато выгнутыми в знак благоговения к божественному Младенцу, мать прикасается к Его локтям. Она облачена в двойной пеплос с шитым оплечьем, почти древне-египетского типа, а голова ее покрыта наглухо большим покрывалом. Младенец, голова Которого заключена в лучевой нимб, напоминающий атрибуты Бога Мена, держит в обеих руках скипетр с крестом на верхнем конце, который по форме очень мало отходит от указанного нами на пиксиде.

Вопрос о назначении подобных черепиц остается открытым, хотя возможно соображение, что они могли служить наиболее дешевым видом молитвенных надгробий, как в самих усыпальницах, так и в церквах.

144. Барельеф из Фив в Каирском Музее

Наконец, при всей грубости исполнения, любопытна одна коптская плита (рис. 144) с рельефным изображением Божией Матери с Младенцем на престоле и с двумя ангелами по сторонам[149]. Мы находим в этом рельефе все обычные черты темы: матрональный тип Божией Матери; положение ее рук, – левой у колена Младенца и правой у Его головы, выражающее ее о Нем заботливость; покрывало, окутывающее ее тело; благословляющую десницу Младенца; торжественный мраморный, монументальный трон и пр. Но рельеф заключает в себе еще некоторые подробности, принятые коптским мастерством и потом отвергнутые греческой иконографией. Именно, здесь Младенец держит у себя на коленях книгу, по образцу Спасителя, что мало идет к данному образу, но, как некоторая особенность, явилось и в миниатюрах (кодекс Рабулы), и в греческих чудотворных иконах (Одигитрии). Затем, оба стоящих по сторонам престола ангела держат в руках своих кресты (ручные, напрестольные: см. ниже) и, что особенно оригинально, своими крыльями прикрывают или осеняют трон, означая тем Божий покров над божественным Младенцем; эта мысль, составляющая явное преувеличение в теме, была потом опущена, без всякого ущерба для смысла темы, строгой греческой иконописью.

Несомненно, эта самая композиция обратилась в «иконную», стала «образом» Богоматери, как только устранены были из темы волхвы; эта икона стала наиболее торжественным изображением не только в монументальной живописи, но и в рельефах.

145 [а]. Диптих Берлинского музея

145 [б]. Диптих Берлинского музея

Между такими пластическими изображениями Божией Матери едва ли не на первом месте стоят диптихи церковного назначения, а в ряду с ними и оклады Евангелий, среднее тябло которых не только напоминает по форме своей диптих, но нередко, по всей вероятности, из них и устраивалось, особенно в первое время. Между диптихами великолепный (рис. 145) двойной складень[150], ныне находящийся в Берлине и известный тем, что Дидрон считал его фальшивым, есть, несомненно, лучший образец церковного диптиха; он украшен изображением Спасителя на престоле, окруженного Петром и Павлом, а на другой створке – образом Божией Матери, также сидящей с Младенцем на престоле и с двумя архангелами позади.

Крайне тяжелый, даже преувеличенно грузный характер фигур и всей резьбы указывает на относительно позднее время – конец VI столетия. Между прочим, одна деталь в образе самого Спаса, – густые волосы, падающие длинными локонами по плечам, – указывает уже на воспроизведение типа Нерукотворенного образа, которому отвечает также и густая, остроконечная борода. Соответственно этому, и образ Божией Матери, хотя носит в облачении все черты сирийского типа VI столетия, дает некоторую стилистическую утрировку матронального типа, известного нам и в кафедре Максимиана.