Иконография Богоматери. Том первый

Подобные же изображения дополняются в другой капелле, в промежутках, что позволяет О. Э. Лемму[168] представить следующий коптский каталог добродетелей: вера, надежда, любовь, терпение, воздержание, благоразумие, целомудрие. Автор «Мелких коптских этюдов» сравнивает этот каталог с одним местом из «Похвального Слова» пречистой Деве Марии, в котором ей приписываются 12 добродетелей Духа Святого; место это гласит так: «Святая Дева Мария обладает 12 добродетелями Духа Святого, которые суть: вера, надежда, любовь, пост, воздержание, смирение, благоразумие, целомудрие, долготерпение, кротость, чистота, терпение». Это сопоставление подает мысль, что все фигуры олицетворений назначены прославлять изображенную в абсиде пресвятую Деву.

Во фресковых росписях церкви монастыря мучеников близ Эсне в Египте[169], относящихся к различным эпохам (от VII–VIII веков и позднее), указаны (кратко и неопределенно) различные изображения Божией Матери: 1. «Божия Матерь, сидящая на троне и держащая на руках Младенца, одежды которого украшены изображением равноконечного креста. По сторонам трона стоят два ангела, ноги их босы, сложенные вместе руки протянуты вперед. Все четыре фигуры в нимбах. Фоном для них служат рубчатые стены небесного града (?)». 2. «На стене продолговатого, подобного коридору, помещения, крытого коробовым сводом, написана композиция византийского стиля. Ясно видна голова Божией Матери в нимбе и драгоценном головном уборе, напоминающая голову Богородицы в нижней церкви св. Климента в Риме, но гораздо ее грубее. Две фигуры, теперь весьма попорченные, находятся справа и слева от Богородицы и изображают, вероятно, архангелов». «Росписи довольно грубы и носят аскетический характер, что и заставляет относить их к эпохе не очень древней». Однако, весьма возможно, что росписи эти не позже X века и, следовательно, дают именно на египетском Востоке образ Божией Матери в венце, подобно тому, как «головной убор» Божией Матери в нише церкви Климента представляет ее в жемчужном венце.

Памятники Сирии и Египта христианского периода едва начаты расследованием, и потому попытки общего построения греко-восточной – в частности, коптской – иконографии были бы преждевременны. Однако, и теперь уже стало возможно отмежевать эту область от византийской иконографии и начать выделять те факты, которые принадлежат специально той или другой и составляют их особенность. Для нашей задачи особенно важно выделить местные греко-восточные типы Божией Матери, которые не были восприняты Византией, хотя, быть может, стали известны Западу еще в древнехристианскую эпоху.

156. Миниатюра Александрийской хроники на папирусе

157. Коптский рельеф Божией Матери с Младенцем в Каирском Музее

Один местный иконографический тип рано возникает в Александрийском искусстве древнейшего периода и столь же рано исчезает, не оставляя после себя никаких следов. В настоящее время известны пока лишь два-три изображения этого типа, причем два относятся к грубым коптским погребальным стелам, а третье находится в Александрийской хронике[170], писанной на папирусе и находившейся в собрании В. Голенищева, ныне поступившем в Московский Музей имени Императора Александра III.

Особенность этого типа заключается в том, что Божия Матерь изображена (рис. 156) в нем с Младенцем на левой руке, но правую руку она поднимает вверх, в знак не то молчания, не то молитвенного обожания божественного Младенца. На стелах Божия Матерь изображена сидящей на троне, а у миниатюры низ как раз оборван, и от него остался только маленький кусок, на котором нельзя с точностью различить положение Божией Матери.

Профессор Стриговский, издатель Александрийской хроники и одного из барельефов (рис. 157), приходит к выводу, что мы имеем в этом образе соединение двух типов – древнехристианской Оранты и византийской Одигитрии: Оранта изображалась всегда стоящей, а типом Одигитрии доселе называется изображение Божией Матери, то стоящей, то сидящей на престоле.

Мы не знаем точно, когда именно появилась чтимая икона Одигитрии в Константинополе, но ее копии представляют Божию Матерь неизменно стоящей, причем, однако, фигура Богоматери изображается или целиком во весь рост, или только по грудь; но последнее никак не может значить того, что это есть изображение Божией Матери, сидящей на престоле. Далее, сомнительно, чтобы всякое, встречающееся на пространстве VI–VIII столетий, изображение Божией Матери, стоящей и держащей Младенца на левой руке, было непременно копией образа Одигитрии, как то, по-видимому, полагают, разбирая миниатюру Сирийского Евангелия 586 года.

Напротив того, общее сходство сирийской миниатюры с образом Одигитрии доказывает только одно: что этот иконописный тип был именно в Сирии обычным в древнюю эпоху. Далее, в этом Александрийском типе, говорят, можно найти объяснение самому названию «Одигитрии», которое должно, будто бы, значить «руководительство людей к молитве»: заключение это не отвечает, как в свое время увидим, реальной истории иконы.