«…Или смерть?» Дворовый Катехизис Русского человека

– Война – это насилие. Солдат, не способный проявить насилие по отношению к врагу, солдатом называться не может. В этой связи существование рукопашного боя в системе подготовки вооруженных сил – это не есть проявление тренинга арсенала выполнения боевой задачи. То есть рукопашным боем на современном театре военных действий задачи не выполняются. В рукопашную никто не ходит, тактические условия современной войны крайне изменились с 1945 года.

Совершенно невероятно, чтобы солдат заставляли выполнять задачу по уничтожению противника с малыми саперными лопатами или ножами в руках. В этой связи рукопашный бой – это всего лишь комплексный тренинг психической готовности и специальной физической подготовки. То есть, не имея под руками тренажерных залов, татами, рингов, подготовленных манежей или чего-нибудь в этом духе, руководитель физической подготовки в войсках вынужден прибегать к рукопашному бою как к комплексной системе подготовки, не требующей специальных условий реализации. Так вот, именно рукопашный бой тренирует психическую готовность к насилию в отношении тебя и в отношении противника. Если человек не может бить, он никогда не сможет убить. Извините, но солдат или офицер – это профессиональный убийца на службе государства. И когда милые родители отдают сына в военное училище, они отдают его государству, чтобы оно сделало из него убийцу. И это правда, относиться надо к этому спокойно и с пониманием.

После падения Адама нас окружает насилие, порожденное искалеченной природой человека. Только с одной стороны – есть насилие сладострастное, а есть насилие вынужденное, для пресечения большего зла, когда выбора, к сожалению, нет. Убивая микробов, мы побеждаем болезнь. А непротивление злу зло умножает, мы уже говорили об этом.

Несопротивление врагу отдаст нашу землю и наши семьи во власть врага. В этой связи мы вынуждены убивать и побеждать, повинуясь боевому приказу, присяге и благословению духовного Отца. И до второго пришествия мне другого исхода событий не видится. Насилие по отношению к врагу – проявление воинской доблести. Вспомним воина Христова Александра Пересвета на поле Куликовом, который смиренно принял бой с Челубеем, отринув доспехи, положившись на Волю Божью. Погибнув, просиял на века. Слава Богу! Есть у нас ориентиры для Русского солдата.

–  Если поставить тот же вопрос ребром: мужчина, не умеющий драться, мужчиной называться не может? Не умеющий – не от трусости, не потому, что он боится, а потому, что он никогда не учился этому, не занимается единоборствами, не дрался во дворе.

– Мне или больше везло или совсем не везло, я даже не понимаю, как могут ухитряться не подраться ни разу… Я один раз видел человека, который заявил мне, что ему пятьдесят лет, и он ни разу не получал по лицу. Я даже не понимаю, о чем он говорит. Мне написал письмо мальчик, который сказал: «Андрей Николаевич, вы пишете какие-то ужасы. Про страшных людей и так далее. Я живу в Москве, играю на скрипке. У меня отец музыкант. Дядя мой музыкант. Папа мой никогда ни с кем не дрался, у него не было в этом необходимости. И дядя никогда ни с кем не дрался, у него тоже не было такой необходимости. Зачем же вы врете, что это всё происходит на каждом шагу? У меня не было ни одной ситуации, которая бы говорила мне о том, что мне нужно драться. Просто не было. Я уверен, что такой ситуации не будет никогда».

Я ему ответил: «А я вам завидую! Я не понимаю, как вы это делаете. У меня эти ситуации возникают раз за разом». Я как-то не дрался в течение года на улице за что бы то ни было, – за свои идеалы, представления, либо кто-то не решил мне мою физиономию лысую набить по неведомым причинам (что меня вообще поражает, что за суицидные настроения у людей бывают?)… Так вот, я год не дрался и был озадачен этим. Я сам себя начал спрашивать: может быть, я постарел, я выгляжу как-то по-другому, уныло и жалко? Или Господь меня милует каким-то особенным образом. Поверьте, недавно наверстал самым беспощадным образом, поверьте, до последнего терпел хамство, но пределы терпения есть даже у меня. Впрочем, наверстал и подумал: ну вот я и дома.