Илья-царевич и Оська-шут

На другой день во дворец на бал великое множество людей собралось. Кареты одна за другой подъезжали, из них выходили гости, все в шелках и парче, на головах — шляпы с перьями, на ногах — чулки.

Царевича и Оську-шута проводили слуги в королевский зал, такой высокий, что шапка с головы упадёт, если вверх смотреть. Люстры огромные о тысяче свечей, стены золочёными узорами расписаны, лестница мраморная вверх тянется.

— Красиво здесь, Оська? — спрашивает царевич.

А Оська посмеивается:

— У нашего царя хоромы лучше.

По залу ходят принцы и королевичи из разных государств, меж собой беседуют. Послушал Илья, о чём они говорят, и ахнул:

— Оська, да ведь это всё женихи! Принцесса выбирать будет того, кто ей приглянется.

Оська-шут губу выпятил:

— Что ты, Илья Еремеевич, это ж разве женихи? Хлипкие какие-то, пудра с них сыплется. Принцесса ихняя тебя выберет, вот увидишь!

Вдруг тишина наступила, а потом раздались крики: «Король Густав! Король Густав идёт!» Илья глянул на лестницу и увидел маленького, лысенького человечка, мантия длиннющая из горностая по полу волочится. А за ним королева с принцессой идут в платьях из золотой парчи, драгоценностями обвешаны. А Марта-то, Марта! Вся в папеньку уродилась: такая же низенькая, кругленькая, как бочонок, нос на семерых рос, ей одной достался. Ничуть на портрет не похожа, который с гонцом прислали.

Илья-царевич глаза протёр.

— Оська, глянь-ка на принцессу! Ведь не та, что на портрете.

— Не та, — почесал затылок Оська, — малевщику, небось, сказали: «Малюй так, чтобы принцесса женихам понравилась». А тот что, человек подневольный… Говорят, у короля дракон огнедышащий есть, каждый день ему неугодных скармливают. Не охота малевщику в драконью пасть, вот и намалевал.

Царевич брови нахмурил:

— Пойдём отсюда, Оська. Обманщики они.

Но не успел договорить, как подошёл советник короля, человек важный, щёки красные, орден на груди. Пожалуйте к принцессе, говорит, и к Марте повёл.

— Его высочество царевич Илья, сын царя Еремея!

Поклонился царевич принцессе, ларец с подарком открыл, у её ног поставил.

Улучил Илья минутку, подозвал шута:

— Запрягай коней, Оська. Уедем отсюда.

Они — к дверям, а придворные окружили, приседают, кланяются. Принцесса с царевичем танцевать желает, говорят, извольте идти.

Марта веер отложила, руку Илье протягивает. Царевич ни жив ни мёртв. На принцессу не смотрит, менуэт танцует, как на ходулях ходит, и думает: «Хоть бы музыканты играть перестали».

И вдруг за спиной шепоток пробежал: «Кого принцесса на танец пригласила, того в мужья и выбрала».

Света белого невзвидел царевич, решил уехать этой же ночью. Подозвал Оську и говорит:

— Как бы меня дракону на съедение не отдали. Не хочу жениться на принцессе, не приглянулась она мне.

— А ты приглянулся, она как моя собака хвостом виляет, — заметил Оська.

— Она виляет, я — нет. А ну как рассердятся король с королевой, запихнут меня в подвал, и поминай как звали. Что хочешь делай, но выведи из конюшни лошадей и карету и жди меня за мостом. Марта небось не обидится, вон сколько женихов ещё осталось.

Закивал Оська-шут:

— Будет сделано.

Илья выждал время, вещички забрал — и вон из дворца.

Через ворота повозки с провизией для гостей ехали, а назад порожние возвращались. Царевич вышел, стражники на него не взглянули.

Пробежал Илья мост, а внизу Оська с каретой ждёт, всё сделал, как велено было. Сел царевич на подушки бархатные, достал из-за пазухи портрет принцессы и в обрыв кинул.

— Прощай, принцесса Марта. Бог даст, не свидимся.

— Что-то батюшка теперь скажет… — вздохнул Оська-шут, — ой не похвалит он тебя, Илья Еремеевич! Осерчает как пить дать.

— Осерчает… что ж!

Ехали ночами тёмными, боялись, что король погоню снарядит, днём в лесу отсиживались. Долгонько добирались царевич с Оськой, тридцать раз солнце успело взойти на небо. Но вот острые крыши и купола царского дворца показались.

Слуги увидели карету, во двор высыпали. Плачут, в ноги кланяются — так обрадовались, что живой-здоровый царевич вернулся. Ведь ни слуху ни духу о нём не было.

Царь обнял Илью, прослезился.

— От короля Густава гонцы в сапогах-скороходах прилетали, сказали, что ты пропал, как сквозь землю провалился. Нашёлся! Принцесса тебя в мужья выбрала, теперь весёлым пирком да за свадебку!

— Не будет свадьбы, — покачал головой Илья.

— Это почему не будет?

Как узнал Еремей, что сбежал царевич от принцессы, опечалился.

— Воля твоя. Не хочешь Марту, женись на другой. Вот намедни гонцы были, ещё портреты принесли.

— Нет, батюшка, довольно принцесс заморских.

Еремей глазами сверкнул.

— О государстве ты подумал? Испокон веков мы заморских в жёны брали.

Илья в отказ. Ух, как рассердился царь, ногами затопал:

— Молоко на губах не обсохло! Поди прочь, щенок, вон из дворца, пока дурь из головы не выйдет!

— И уйду!

Схватил Илья шапку соболью и ушёл. Оська-шут за ним бежать хотел, но на царя глянул и заробел.

— Чего стоишь, олух! — напустился Еремей. — Беги за царевичем, чтобы ни один волос с его головы не упал!

Оська подхватил котомку с вещами, догнал Илью, закричал:

— Обожди, я с тобой!

Царевич остановился.