Илиада

В кость. Но покамест отец защитил от погибели сына.

Равного богу царя Сарпедона друзья торопливо

Из тесноты выносили. Влачилась огромная пика

665 Следом и сильно его удручала. Никто не подумал,

Не догадался извлечь из бедра его пику, чтоб мог он

Вместе с другими итти: до того все кругом торопились.

А на другой стороне тлеполемово тело ахейцы

Из тесноты выносили. Тотчас же все это увидел

670 Стойкий душой Одиссей. Разъярилось в нем милое сердце.

Он между помыслов двух колебался умом и душою:

Прежде настигнуть ли сына громами гремящего Зевса,

Или ликийцев, мужей рядовых, уничтожить побольше.

Но не ему, Одиссею герою, дано было роком

675 Острою медью низвергнуть могучего Зевсова сына.

Сердце его на ликийский народ обратила Афина.

Койрана тут умертвил он, Аластора мужа, Алькандра,

Хромия, Галия, также Ноемона и Пританиса.

Много еще бы ликийцев убил Одиссей богоравный,

680 Но издалека увидел его шлемоблещущий Гектор.

Ринулся он сквозь передних, покрытый сияющей медью,

Ужас данайцам неся. Увидав, что приблизился Гектор,

В радость пришел Сарпедон и печальное слово промолвил:

"Гектор, не дай, умоляю, лежать мне добычей ахейцев,

685 Но защити! И пускай уже в городе вашем покинет

Жизнь мое тело. Я вижу, что нет никакой мне надежды

В дом возвратиться к себе, в дорогую отцовскую землю,

Радость принесть и супруге любимой, и малому сыну".

Так говорил он. Но Гектор ему ничего не ответил.

690 Бурно пронесся вперед, чтоб как можно скорее ахейцев

Прочь отогнать и у многих копьем своим души исторгнуть.

Равного ж вечным богам Сарпедона друзья посадили

В поле, под дубом прекрасным эгидодержавного Зевса.

Вытащил вон из бедра ясеневую острую пику

695 Мощный Пелагон, который товарищем был его милым.

И отлетела душа, и глаза его тьмою покрылись.

Вскоре однако вздохнул, и дыхание ветра Борея

Дух его вновь оживило, дышавший нечасто и тяжко.

Перед Аресом ахейцы и Гектором меднодоспешным

700 К черным своим кораблям быстроходным назад не бежали,

Но и вперед не бросалися в бой; отступая, все время

Медленно шли, лишь узнали, что грозный Apec меж троянцев.

Кто же был первый и кто был последний, оружьем которых

Гектор, рожденный Приамом, и медный Apec овладели?

705 Богу подобный Тевфрант, с ним вместе Орест конеборец,

Трэх, этолийский копейщик, Гелен Энопид с Эномаем

И опоясанный пестроблестящей повязкой Оресбий,

Муж, обитающий в Гиле, усердный стяжатель богатства,

Около озера живший Кефисского, где и другие

710 Жили мужи-беотийцы, владельцы богатых участков.

Но не укрылось от глаз белолокотной Геры богини,

Как аргивян меднолатных в могучем бою они губят.

Быстро со словом крылатым она обратилась к Афине:

"Необоримая дочь Эгиоха-Кронида, беда нам!

715 Право, напрасно с тобой обнадежили мы Менелая,

Что разрушителем Трои высокой домой он вернется,

Раз позволяем свирепствовать так мужегубцу Аресу!

Дай-ка подумаем также и мы о сражении бурном!"

Так говорила, и с ней согласилася дева Афина.

720 Тотчас сама устремилась коней запрягать златосбруйных

Дочерь великого Крона, богиня старейшая Гера.

Геба ж с боков колесницы набросила гнутые круги

Медных колес восьмиспичных, ходящих по оси железной.

Ободы их - золотые, нетленные, сверху которых

725 Плотные медные шины наложены, диво для взора!

Окаймлены серебром по обоим бокам их ступицы.

Кузов же сам на ремнях золотых и серебряных крепких

Прочно лежит, и дугою два поручня тянутся сверху.

Дышло же из серебра. К окончанью его привязала

730 Геба ярмо золотое, к ярму же - нагрудник прекрасный,

Весь золотой. Под ярмо подвела лошадей своих быстрых

Гера-богиня, пылая желаньем вражды и убийства.

Дочь между тем Эгиоха-Кронида в чертоге отцовском

Мягкий свой пеплос сняла и струей его на пол спустила, -

735 Пестроузорный, который сготовлен был ею самою.

Вместо него же надевши хитон молневержца Зевеса,

Для многослезного боя в доспехи она облеклася.

Плечи себе облачила эгидой, богатой кистями,

Страшною; ужас ее обтекает венком отовсюду,

740 Сила в ней, распря, напор, леденящая душу погоня,

В ней голова и Горгоны, чудовища, страшного видом,

Страшная, грозная, Зевса эгидодержавного чудо.

Шлем свой надела, имевший два гребня, четыре султана;

Образы ста градоборцев тот шлем золотой украшали,

745 В яркую став колесницу, тяжелой, огромной и крепкой

Вооружилася пикой, сражавшей фаланги героев,

Гнев на себя навлекавших богини могучеотцовной.

Гера проворно бичом погнала лошадей быстроногих.

Сами собой распахнулись у неба ворота, где Орам

750 Вверено стражу нести для охраны Олимпа и неба,

Вход открывать и опять загораживать облаком плотным.

В эти ворота богини коней своих быстрых погнали.

Вскоре нашли они Зевса. Один, вдалеке от бессмертных,

На высочайшей из многих вершин олимпийских сидел он.

755 Там удержала коней белорукая Гера богиня

И к высочайшему Зевсу-Крониону так обратилась:

"Не негодуешь ты, Зевс, на такие злодейства Ареса?

Скольких мужей - и каких! - погубил он в ахейском народе, -

Не по-хорошему, даром. Скорблю я, тогда как Киприда

760 А Аполлон сребролукий спокойно душой веселятся,

В бой подстрекнув дурака, над которым не властны законы.

Зевс, наш отец! На меня раздражишься ты, если Ареса