Илион. Город и страна троянцев. Том 2

Мы едва ли можем полагать, что, когда уроженцы Малой Азии восприняли искусство хеттов, они в то же самое время не приняли полностью или отчасти сопровождавшую ее систему письма. Итак, раз древнейший способ письма, который появляется у них, – это своеобразный силлабарий, обычно известный как кипрский, то возникает предположение, что этот силлабарий произошел из хеттских иероглифов. И это предположение подтверждает множество фактов. Во-первых, этот силлабарий отличает замечательная особенность: звуки b, p и ph, g, k и kh, d, t и th обозначаются одними и теми же знаками. Насколько я знаю, такое любопытное неразличение в произношении может быть приписано только одному племени в Западной Азии. Название хеттской столицы ассирийцы пишут Gar-gamis, евреи — Car-chemish и египтяне — Karu-kamaisha; другими словами, это имя произносилось так, что содержащийся в нем гуттуральный звук казался ушам ассирийцев g, ушам египтян – твердым k и мягким k (c) – ушам евреев. Во-вторых, хеттские надписи все написаны бустрофедоном; точно так же, как, кажется, дело некогда обстояло с карийским, поскольку некоторые карийские надписи написаны справа налево, надписи с Пафоса – слева направо, хотя Пафос был центром семитов, письмо которых идет справа налево, в то время как ассирийская клинопись всегда пишется слева направо. Таким образом, возникает объяснение тому иначе непонятному факту, что, в то время как древнейшие греческие надписи написаны бустрофедоном, все финикийские или арамейские надписи, написанные алфавитом, впоследствии переданным грекам, всегда пишутся справа налево. И в-третьих, у нас есть два положительных факта: что надпись, открытая Гамильтоном в Эйюке, была найдена в том самом месте, где хеттская скульптура и письмо оставили о себе выдающиеся памятники, в то время как цветная фигура воина, скопированная Тексье (Texier. Vol. II. Pl. 103) в Конье, или Иконии, – образец эллинизированного хеттского искусства, сопровождающийся знаками, которые, если можно доверять копии Тексье, принадлежат к какой-то форме хеттского силлабария.

Я весьма склонен полагать, что гравировка на точильном камне, найденном в Гиссарлыке, – это грубая попытка имитировать хеттскую надпись.

Итак, согласно имеющимся у нас на сегодня данным, мы с полным правом можем полагать, что хеттское влияние распространялось по всей Малой Азии в XIV или XIII веке до н. э. и принесло с собой искусство Ассирии и Вавилонии, в том виде, в котором оно было преображено в Каркемише вместе со знанием письма. Конечно, невозможно определить, действительно ли художники, следы деятельности которых были найдены в Каппадокии, Ликаонии и Лидии, на самом деле были настоящими хеттами или же обитателями области, которая простиралась от Черного моря до Сирии с одной стороны и от Армении до Галиса – с другой; и все они, если мы можем доверять свидетельству собственных имен, вместе с хеттами принадлежали к одной расе, говорили на родственных языках и разделяли общую цивилизацию. Действительно, еще два или три соображения делают еще более возможным, что это были собственно хетты. Скульптурные скалы в Карабеле говорят о военном вторжении и завоевании, на которое, скорее всего, был способен только такой могущественный народ, как хетты; связь, которая, как показывают египетские памятники, существовала между хеттами и обитателями Мисии, указывает в том же направлении; при этом многое говорит в пользу отождествления у г-на Гладстона гомеровских «кетейцев» (; Od. XI. 521) с хеттами[407]. Как бы то ни было, силлабарий произошел от иероглифов, которые использовали и, возможно, изобрели хетты, и он стал употребляться по всей Малой Азии. Пройдя многочисленные изменения и определенные преобразования в различных областях, в которых он был введен в употребление, этот силлабарий был в сокращенной форме перенесен с Киликии на Кипр и остался здесь в употреблении вплоть до сравнительно позднего периода.