Иллюзия бессмертия

Цветы… Море цветов. Повсюду, куда ни кинь взгляд, в высоких стеклянных вазах на длинных зеленых ножках стояли цветы. Белоснежные соцветия сердцеобразной формы с желтым, как луч солнца, носиком внутри. Такие цветы росли по берегам голубого озера в мире, где Урсула жила раньше, и она их очень любила.

- Они похожи на тебя, - улыбнулся Доммэ. - Само совершенство… Ни одной лишней линии, - он запрокинул голову, и на них посыпались благоухающие тонким ароматом лепестки. – Я забыл сказать тебе доброе утро, жена, - прошептал он, касаясь поцелуем любимых губ.

- Доброе утро, муж мой, - Урсула погладила руками его лицо, прижалась к нему щекой. – Только уже далеко не утро, любимый.

Доммэ вернулся с Урсула в постель, лег на нее, накрыв своим телом, и стал медленно и чувственно целовать.

- У меня утро, маленькая, - сипло повторял он, пробуждая жаркими прикосновениями внутри нее волны удовольствия. – Бесконечное, счастливое утро. Моя девочка, моя маленькая, мое солнышко.

Зрачки Доммэа расширились от возбуждения, дыхание участилось, его захлестывало вихрем неудержимой страсти. Он пьянел без вина, вдыхая ее запах, терял контроль, пробуя ее на вкус. Шалел, когда она лежала под ним такая мягкая, открытая, теплая. Это было похоже на помешательство, стоило коснуться ее губами, отключались все мысли, работали только инстинкты: дикие, животные, не подчиняющиеся доводам рассудка. Он безумец… но какое же сладкое это безумие. То ли полувздох, то ли полувсхлип Урсула заставил его замереть. Со стоном обронив голову ей на грудь, Доммэ уткнулся в нее лбом, переводя дыхание.

- Прости, маленькая, не могу остановиться, когда ты рядом, - обреченно прошептал он.

- Я ведь и не прошу тебя останавливаться, - смущенно обронила Урсула.

- Глупенькая моя, ты ходить не сможешь, если я не буду себя сдерживать, - Доммэ перевернулся, увлекая Урсула за собой, потом, подтянувшись, облокотился на спинку кровати, усадив ее себе на колени. – Я и так позволил себе лишнее утром. Тебе не больно?

Урсула покраснела и, пряча лицо у Доммэа на шее, тихо вздохнула.

- Нет, мне не больно… мне хорошо.

Доммэ весело хмыкнул, укутал ее в простынь, а затем, прижавшись губами к виску, легко поцеловал. Подняв руку, он притянул в ладонь спелый персик со стола и протянул его Урсула.

- Ешь, малышка. Я измотал тебя.

- Это так не похоже на тебя, - Урсула откусила кусок фрукта и заскользила взглядом, по цветам, стоявшим вдоль стен.

- Почему, родная? - усмехнулся Доммэ.

- Это ведь не темная магия?

- Даже темная магия существует не только для того, чтобы разрушать и уничтожать, с ее помощью можно созидать и творить красоту, - Доммэ вдруг весело рассмеялся. – Тьма, это говорю я!? Если бы меня слышал мой отец, забил бы до смерти.

Урсула с ужасом посмотрела на Доммэа и, обхватив его за шею, гневно заметила:

- Не говори мне о своем отце, хвала духам, он мертв и наши дети никогда не узнают, каким монстром был их дед.

Брови Доммэа удивленно поднялись вверх, а затем его лицо стало расплываться в неприлично самодовольной улыбке.

- Маленькая, что же ты замолчала? – с хрипотцой в голосе потянул он, заметив, что Урсула внезапно запнулась и сконфуженно опустила глаза. – Вот про детей мне понравилось. Можно поподробнее?

- Ну, они же у нас когда-нибудь будут, - пролепетала Урсула, смутившись еще сильнее.

- Теперь я в этом даже не сомневаюсь, - Доммэ стал невесомо целовать зардевшуюся жену. – И на какое количество детей я могу рассчитывать? – хитровато спросил он.

- Я… я не знаю, - мямлила Урсула. – А сколько ты хочешь?

- Много, маленькая. Много… Мне нравится сам процесс, - зашептал ей на ушко Доммэ, а потом рассмеялся, видя растерянность жены. – Я шучу, детка. Я согласен и на одного. На любого ребенка, что ты мне подаришь.

Он вдруг с удивлением понял, что впервые в жизни думает о ребенке не как о наследнике и продолжателе рода, а как о чем-то трепетно-родном и бесценно дорогом, частичке своей любви и всех тех чувств, что переполняли его сердце. Сейчас он хотел детей, детей с зелеными, как у жены, глазами. А еще… девочку… крошечную, рыжеволосую, похожую на Урсула.

Это было так ново, так ошеломляюще необъяснимо. Столько непонятных эмоций и ощущений обрушивались на него снежной лавиной. Никогда он не чувствовал ничего подобного. Эта маленькая солнечная женщина перевернула все с ног на голову. Рядом с ней он проживал другую жизнь: яркую, наполненную, настоящую, ту, о которой не смел ни думать, ни мечтать. И как же хотелось остановить течение реки жизни, задержать этот миг, надышаться пьянящим воздухом счастья.

Доммэ закрыл глаза и крепко-крепко прижал к себе Урсула, зарывшись лицом в ее душистые волосы. Тонкие руки жены обвили его словно плети, горячее дыхание обожгло кожу, и ее нежность, словно волшебный эликсир, потекла по венам. Им не нужны были слова, теперь они понимали друг друга без слов, магия крови делала их одним целым. Время лилось, как вода, сквозь пальцы, день сменился вечером, а они так и сидели, слушая тишину и биение собственных сердец.