Иллюзия безопасности. Пандемия по-американски

Двадцатого января 1977 года на место администрации Джерри Форда заступила администрация Джимми Картера. Через две недели новый министр здравоохранения, образования и соцобеспечения Джо Калифано через одного из своих заместителей уведомил Сенсера о том, что он уволен. Сотни сотрудников CDC подписали петицию против увольнения, но сам Сенсер бороться за сохранение места не стал, а, как и обещал, молчаливо признал вину за провальную кампанию вакцинации и сложил полномочия. Тем более что в воздухе витало ощущение, будто Сенсер своей докладной загнал президента Форда в угол и вынудил его санкционировать поголовную вакцинацию. Авторитет CDC в ту пору был настолько высок, что президент не мог просто взять и проигнорировать их настойчивую рекомендацию. Вот как сформулировал это популярный телевизионный обозреватель того времени:

CDC являли собой чуть ли не последнее федеральное агентство, за которым в самих широких кругах журналистов и продюсеров прочно закрепилась репутация учреждения добротного, ответственного, респектабельного, научного и стоящего выше всяких подозрений. Это придавало Сенсеру колоссальный вес. Ни президентство после Уотергейта, ни военщина после Вьетнама, ни физики, ни университеты, не говоря уже о Минздравобрсоце или, упаси господи, Конгрессе, — никто из них близко не мог тягаться с CDC, — не та весовая категория! Даже намека на то, что кто-то из этих легковесов не дает хода экстренной докладной Сенсера, хватило бы для скандала… человеческие интересы… битва добра и зла…

Цитата взята из брошюры «Афера со свиным гриппом»[72]

 гарвардского профессора Ричарда Нойштадта и его дипломника Харви Файнберга, написанной по заказу Джо Калифано для личного пользования. Калифано уже сделал выводы, раз уволил Сенсера, но хотел, по его словам, до конца разобраться, что и где именно в системе пошло не так.

Книжица была исполнена отменно. Назвав ее «докладом», авторы как бы претендовали на объективность и даже научность, но в реальности это была даже не журналистика, а беллетризованная публицистика. Для придания убедительности своей повести, изложенной снисходительным тоном с позиции всезнайства, авторы ловко вплели в сюжетную канву фрагменты интервью с видными людьми. Главным антигероем в этой повести был отъявленный злодей Дэвид Сенсер, а его пособником — доктор Теодор Купер, роль которого, впрочем, была сугубо вторичной, на уровне шофера главаря банды. Сенсер же был представлен во всей красе злодейских качеств — пронырливым комбинатором в лучшем случае и отъявленным манипулятором в худшем:

Сенсер не был президентом страны. Ну и что с того, раз дело сделано? Ведь он явно считал, что его задача — вынуждать тех, кто по конституции стоит выше него, делать то, что нужно ему, вне зависимости от их собственного мнения (и справлялся с этой задачей). Достигал он этого эффекта за счет того, что не оставлял им времени на раздумья.

Сенсер то ли упивался властью, то ли «возомнил себя героем», — на этот счет авторы высказались в гадательном ключе. Книга так и не дает убедительного ответа на вопрос о мотиве его злодеяния: зачем человеку, посвятившему всю свою жизнь охране здоровья граждан, вдруг понадобилось вводить их в массовое заблуждение ложной тревогой по поводу вымышленной угрозы их здоровью? Но если Джо Калифано жаждал оправдания своего решения убрать Сенсера (ставшего первым в истории директором CDC, которого уволили

политическим решением сверху), то книга эту жажду вполне утолила. Первой же реакцией нового министра на написанный по его частному заказу документ стало решение его опубликовать. «Мы сочиняли текст только для Калифано, — вспоминал Харви Файнберг, — а он, едва просмотрев, сказал: „Я должен это опубликовать“». Выход книги довершил уничижение Дэвида Сенсера и стал грозным предупреждением на будущее всем функционерам общественного здравоохранения: не высовывайся без указки сверху! Для сторонних наблюдателей этот эпизод стал финалом всей истории с вакцинацией от свиного гриппа.

Внутри системы, однако, складывалось иное и далекое от завершенности понимание случившегося. Вскоре после назначения Билла Фейге на место Сенсера его вызвали на слушания в Конгрессе, в ходе которых сенатор Эдвард Кеннеди прямо спросил нового директора CDC, какое решение принял бы он в той ситуации, в которой Сенсер принял свое. «Не знаю, — ответил Фейге. — Надеюсь, мне хватило бы мужества принять то же самое решение, что и он».