Иллюзия Выбора

Со скупой, но все же улыбкой на лице Алиман подошел к Кассиану, заставляя его выпрямиться, и крепко обнял сына, нарушая этикет. Подданные были почти смущены подобным проявлением нежности отца к сыну — едва ли император был когда-либо так открыт в столь широком кругу. Наоборот — он славился холодностью и отстраненностью. Все знали, что Алиман любит Кассиана — не мог не любить. Но никто никогда не видел проявлений этой любви. И сейчас потрясенно наблюдали за этим. Сам Кассиан несколько опешил от столь яркого приема, но быстро взял себя в руки. А Хасин за его спиной лишь понимающе едва заметно хмыкнул, догадываясь, что задумал отец. Все встало на свои места в этот момент: его появление в Академии после того, как Кассиан обозначил свои намерения в отношении своей невесты, свита за спиной императора, которая тоже была несколько обескуражена, слишком доброжелательный вид отца. Что ж, будет интересно высказать свое предположение отцу чуть позже и увериться в своих догадках.

Алиман не остановился на этом нарушении этикета. И еще больше шокируя публику, шагнул к Хасину с тем же намерением. Беловолосый демон тоже опешил, оказавшись в объятьях отца, но моментально взял себя в руки, сдержанно обняв его в ответ, и краем глаза отмечая, как придворные перед ними досадливо и презрительно скривили лица и поотводили глаза. Насмешливо изогнув губы в ухмылке, Хасин произнес:

— Добро пожалось, отец, — окончательно пренебрегая этикетом по задумке Алимана.

— Не ожидал столь официального приема, — хмыкнул император, повернувшись к Ринару, с которым они учтиво склонили головы друг перед другом.

Хасин только бровь выгнул на эту откровенную ложь, но промолчал, лишь переглянувшись с тоже все понявшим принцем.

— Не стоило отрывать студентов от их занятий, — Алиман махнул рукой, и адепты тут же ушли на уроки. — Не могли бы вы позаботиться о моих придворных? — он снова посмотрел на Ринара и еще нескольких преподавателей, явно давая понять, что представление окончено и больше ему нет дела до своих сопровождающих.

Черный кивнул и направился в сторону гостей, которые все еще прибывали, оставляя императора с сыновьями.

— Хочу поговорить с вами обоим, — убрав слащавое выражение счастья с лица, Алиман серьезно посмотрел на сыновей.

— Конечно, — Хасин указал рукой к замку, поднимаясь по ступенькам и направляясь к своему кабинету.

— Что происходит? — сразу же спросил Кассиан, с трудом понимая происходящее: поведение отца, вообще его появление со свитой в Академии, этот странный и непонятный спектакль.

— Надоело ждать? — понимающе хмыкнул Хасин, снимая мундир и небрежно отбрасывая его в сторону.

Рефлекторно закатал рукава белой рубашки, как привык носить, окончательно потеряв презентабельный вид.

— Отличная провокация.

— Я знал, что ты оценишь, — усмехнулся в ответ Алиман, снимая дорожный плащ и обруч короны с головы, который рассеянно положил на край стола.

Кассиан терпеливо ждал ответа на свой вопрос, глядя на отца и брата.

— Некоторое время назад, — начал говорить Хасин, — мы узнали о заговоре. Кое-кому приелось правление отца, захотелось чего-то нового. Как сам понимаешь — желающих всегда было море. Но в последнее время накипело, наверно.

Голос Хасина была спокоен и тих. Он был сосредоточен, рассказывая брату то, что тот еще не знал, стараясь не упустить деталей.

— Не первый раз, — спокойно пожал плечами Кассиан.

— Верно, — кивнул Хасин, — но в этот раз все иначе. Восстание набирает обороты, половина двора замешана в заговоре. И у заговорщиков есть весомые доводы и аргументы в свою пользу. При грамотном управление, у них может получиться свергнуть правящий род нашей семьи. Есть…некоторые обстоятельства, которые определенно дают им фору, а нас — обезоруживают.

— Ты что-нибудь узнал? — спросил Алиман, глядя на сына.

— Нет. Ничего, — с досадой поморщился Хасин.

— Так я и думал.

— Я так понимаю, все серьезно? — переспросил Кассиан, сбитый с толку абсолютным и не наигранным спокойствием отца.

— Более чем.

— Все под контролем.

Император и Бастард ответили одновременно, заставляя принца выгнуть брови.

— Почему ты так спокоен? — удивился принц.

— Он что-то знает. И не хочет говорить, — с укором посмотрел на отца Хасин.

— Еще рано, — меланхолично пожал плечами Алиман. — Вам обоим не о чем переживать.

— Я не понимаю тебя, отец. Не понимаю твоего желания подождать. Ты провоцируешь бунт. Чего ты добиваешься?

— Ты узнаешь, когда придет время, — глядя сыну в глаза, ответил спокойно император.

— Ты словно готов был к этому моменту, — вдруг прищурился Хасин.

— Я всегда на шаг впереди каждого, кто желает причинить мне вред, — широко улыбнулся демон, сверкнув глазами.

— Что за козырь? Чем они будут апеллировать? — задумчиво спросил Кассиан.

Он уже привык наблюдать подобное противостояние отца и брата. Привык, что они никогда не приходят к одному знаменателю, привык, что отец постоянно что-то недоговаривает, а Хасин стоит на своем, привык, что расходятся во мнениях. Так было всегда и давно стало нормой.

— Что ты знаешь о роде Этолл? — спросил Хасин у брата.