Имаго

Я сделала пару шагов по темно-зеленому ковровому покрытию. Что-то подсказывало: когда-то оно было более нежного цвета – когда-то, когда его пылесосили. В воздухе витали тонкий аромат духов и все тот же сладковатый запах разложения – отвратительный, но сейчас необъяснимо манящий. В небольшой прихожей, стены которой были обиты сосновыми панелями, царил уютный, но застывший во времени беспорядок. На тумбе перед зеркалом вразброс стояли стеклянные флакончики – многие были пустыми, но в некоторых все еще поблескивал потемневший парфюм; вокруг, как змеи, разложили свои кольца подвески на цепочках. Под вешалкой расположились черные туфли-лодочки и мужские стоптанные кеды; обувь так близко стояла друг к другу, что создавалось ощущение интимности, нежности между теми, кто носил ее. Из приоткрытого шкафа печально торчал рукав кофейного цвета кофты.

Под уголок зеркала воткнули полароидный снимок. Украдкой я посмотрела на него: красивая тоненькая девушка на набережной, вокруг стройных ног вьется подол шифонового платья, на шее – жемчужное колье, теперь пылящееся на тумбе рядом с флаконами. Копна пшеничных волос, взбитая ветром, даже сквозь фотографическую бумагу благоухала духами. Я взяла снимок и ощутила острую грусть. Квинтэссенция невинности, красоты и женственности – казалось, незнакомка даже движется как балерина. Все, чего так не хватало во мне, было собрано в одной девушке. Я перевернула фото и нашла на обратной стороне подпись, выведенную круглыми буковками:

Санта-Моника, 2013 г.

– Эх, Санта-Моника, – раздался тихий голос у меня над ухом. Алекс стоял совсем близко, разглядывая снимок. На его губах играла улыбка.

– Кто это? – Я протянула фото ему.

Алекс помедлил с ответом.

– Алиса. Моя девушка. Отличный был денек: мы сбежали в Санта-Монику, к яркому солнцу, к пляжам… Тогда я ей сделал предложение на колесе обозрения, а она разбила мне сердце.

Я хмыкнула. Алекс, возвращая фото к зеркалу, нежно провел по нему пальцем.

– Пойдем. Нам предстоит нелегкий разговор.

Он открыл дверь в комнату и пригласил меня войти первой. Я огляделась: миленькая гостиная в коричневых и белых тонах, пол матовый от грязи. Я присела на край кресла и уставилась в небольшие прямоугольные окна. Небо, усыпанное мириадами звезд, казалось ненастоящим, будто кто-то натянул на Землю кусок блестящей парчи.

Алекс упал на диван и вытащил из-за клетчатой подушки бутыль с густой красной жидкостью.

– Даже не знаю, с чего начать… Так много информации, в которую я и сам не могу поверить до конца. До сих пор. Все это идет вразрез с обычной жизнью. Человеческой, я имею в виду.

Он отпил из бутылки и откашлялся. Я мрачно смотрела, как темно-красный напиток лениво сползает по стенке сосуда обратно на дно.

– Наверное, стоит упомянуть, что мне жаль, – начал Алекс. – Я не намеревался оставить тебя в живых тогда, ночью.

– Ах, какая откровенность, – насмешливо протянула я. – Тогда почему ты сбежал, как очнулся? Почему не добил меня? Все решил бы один удар.

Алекс сел поудобнее и сплел пальцы в замок. Его лицо было обманчиво сонным, но в глазах тлели угольки.

– Потому что не смог.

Внутри меня все клокотало от гнева. Не смог убить, но смог изувечить, и теперь решил рассказать все, что я должна знать, но не хочу. Я сделала усилие над собой, сдержав злость, и скривила губы в подобии улыбки.

«Мразь», – подумала я.