Имаго

– Слушай внимательно. – Алекс откашлялся. – Начну с легенды. Все началось давным-давно, много-много веков назад. Жило на свете чудовище, кормящееся кровью и плотью живых, – среди наших его называют Древним. Страшная тварь, обладающая силой зверя и разумом человека, была неуязвимой – для всего, кроме яда из клыков сородичей. Древний обеспечил себе бессмертие, практически уничтожив целый вид, – оставшиеся ушли далеко в горы и густые леса, чтобы спастись. Теперь он, одевшись в плащ с капюшоном, мог свободно путешествовать по человеческим поселениям. Но однажды Древний встретил в бедной деревне невероятно красивую девушку с пшеничными волосами, голубыми, как бирюза, глазами и фарфоровой кожей, огрубевшей из-за тяжелой работы. Чудовище потеряло голову и выкрало девушку. Несколько недель оно насиловало ее и питалось ее кровью, не подозревая о грядущей опасности: украденная красавица превращалась в вампира, внешне оставаясь собой, но меняясь внутренне. Однажды она, одичав от боли и ужаса, укусила Древнего. Он впервые ощутил на себе действие собственного яда, а девушка поняла, что ей нужно делать, – она много раз слышала легенды об охотниках, вонзающих колья в сердца чудищ. Отравив слюной кинжал, найденный в пещере, она пробила им грудь чудовища. Древний погиб, а девушка, носящая в себе его дитя, вернулась в деревню, в свой дом на отшибе. В срок она родила здоровую дочку, но никому так и не рассказала о той роковой встрече. Она не стала кормить малышку грудью, надеясь заморить голодом, но сердце не выдержало горького плача ребенка. Однако девочка не принимала ни материнское, ни коровье молоко и худела на глазах, пока случайно не попробовала каплю крови, упавшую с порезанного пальца матери. Следующие полгода девушка нападала на бродяг и нищих и кормила ненавистное дитя. Когда деревенские поняли, что в хижине на отшибе творится какая-то чертовщина, они в гневе пришли к ее дверям, но застали лишь слабую одинокую девушку, сидящую за шитьем. Крестьянам было невдомек, что в этот момент где-то в чаще леса надрывалась от плача маленькая девочка, родившаяся шесть месяцев назад, но внешне выглядящая по меньшей мере как трехлетка. Мать не вернулась за ней, побоявшись, что дочь станет угрозой не только ее существованию среди людей, но и вообще жизни: много раз она ощущала на себе плотоядный взгляд малышки, от которого кровь стыла в жилах.

Я вспомнила детские крики из видений в темной квартире. По коже поползли предательские мурашки. Алекс продолжил:

– Малышку вывел из леса деревенский охотник, но дом, где жила ее мать, опустел – услышав о «чудесной» находке, она сбежала. Девочка стала пленницей своего голода – больше некому было кормить ее, поэтому охоте пришлось учиться самостоятельно. Она набрасывалась на прохожих по вечерам. Если она не заканчивала дело – выпив кровь, не вырывала сердце жертвы, – укушенные превращались в жуткое подобие живых мертвецов: не помня о нападении, они просто бродили повсюду, сжирали все, что видели, а позже теряли разум. Отныне для них существовал только голод.

Алекс отпил из бутылочки и, прочистив горло, продолжил:

– Вскоре убийств стало столько, что люди уже не могли их игнорировать и отговариваться сказками о вампирах и демонах. За неведомым существом начали охоту. Обойдя всевозможные ловушки, девочка опять подалась в леса, где, обосновавшись в пещере, забылась глубоким сном. После пробуждения спустя век ею овладело только одно желание – найти мать. Возможно, причиной тому было острое одиночество. Она уже выросла и остановилась в прекрасном цветущем возрасте – навеки восемнадцатилетней, это помогало ей очаровывать людей. Чтобы заглушить чувство брошенности, она начала создавать себе слуг – вампиров, наделенных такой же силой. Со свитой из новорожденных чудовищ она вскоре нацелилась на соседнюю деревню, но оказалось, что век порождений ее яда недолог. Раздосадованная, она решила вернуться к проверенным способам: теперь ей служили живые мертвецы, которых она научилась создавать еще в детстве. Недолговечных она уничтожала – никто не должен был уподобляться верховной, Королеве. Однако были и те, кому удавалось избежать смерти, – передавая свое проклятье от человека к человеку, они сохраняли жизнь.

Алекс прервался, глядя в одну точку. Когда он вновь заговорил, голос звучал хрипло и жестко: