Имаго

После, стоя голой посреди слабо освещенного помещения и благоухая ландышем, я почувствовала себя неуютно – будто туда, в слив, сейчас уходила моя прежняя жизнь, наполненная красками и ощущениями, безудержным смехом и безутешными слезами. В какой-то миг мне показалось возможным встать на четвереньки и звать ее обратно, как какого-то ребенка, упавшего в колодец.

Алекс все так же «спал», не меняя позы и не дыша. Я поднесла к его носу указательный палец и замерла. Точно не дышит. Хоть бы не умер. Я вспомнила, как в детстве подслушала разговор двух соседок: женщины мирно беседовали, пока я, укрытая живой изгородью, ковыряла в земле дождевых червей. Отец одной из них покончил с собой. Бедный старик начал гнить изнутри, да так, что от него несло за километр. Не вынеся таких мучений, он вышел в гараж поздно ночью и выстрелил себе в рот. Наутро его нашла дочь: каково это – видеть тело собственного отца с наполовину снесенной головой? Видимо, у вампиров-имаго тоже происходит какой-то процесс распада в организме.

Одним опасливым движением я притянула к себе Книгу Смерти и прерывисто вздохнула. Хочу ли я знать все о новой себе?

Глава 10

Страницы Книги на ощупь больше напоминали ткань, нежели бумагу: истертые краешки щекотали кончики пальцев, оставляли ощущение пыльной ветхости. Окруженные убористым почерком иллюстрации были до ужаса правдоподобными и красивыми. Я рассеянно просмотрела по диагонали текст, пестрящий устарелыми словами. Легенда, которую мне рассказал Алекс – надо же, почти слово в слово, разве что на бумаге она выглядела как-то пафоснее… и правдоподобнее. Здесь задокументировали то, о чем люди читают или смотрят фильмы, вся история вампиров. Легенду сопровождала красивая картинка: обнаженная дева, гордо распрямившая плечи и поднявшая голову. Я поежилась – лицо у нее отсутствовало. Королева-мать – гласила подпись.

Королева лишена страстей, ведь зачата она была чудовищем и человеком. Единственное желание ее – владеть чужими жизнями, отбирать без конца. Королева – сама Смерть.

Пустое лицо девушки неприятно смотрело прямо на меня, и я поскорее перевернула страницу.

Явление на свет второй Королевы будет значить погибель первой, ибо две Королевы не могут сосуществовать в одном времени, как не могут быть на одном небе одновременно луна и солнце.

Барлоу пересказала воспоминания Королевы. Хитрый шаг – как если бы кто-то заглянул в твой личный дневник и узнал все тайны, а потом использовал их против тебя. А Королева знает, что в ее мозгу копаются сотни, тысячи имаго?

Яд Королевы имеет самое разное действие на жертву: одних он отравляет, превращая в голодных демонов, но вместе с тем даруя почти абсолютное бессмертие (см. Черви); вторых обращает в кровопийц, людям подобных, но слабо живущих (см. Особенности имаго).

Я перевернула страницу нечитаемого текста и наткнулась на очередные рисунки. На одной стороне разворота была изображена чудовищная скрюченная фигура, а на второй, очевидно, имаго: человек со шрамом на шее в одной руке держал что-то вроде меча, а вторую безвольно повесил вдоль тела: предплечье уже почти рассыпалось…

Переворот страницы. Готическим стилем вверху значилось: «Черви». Я брезгливо посмотрела на ряд нарисованных человеческих голов под текстом. Первая абсолютно нормальная, вторая – уже чуть болезненней на вид, следующая – искаженная отчаянием… Последняя изображала сформированного Червя: губы высохли и подтянулись к носу, который настолько истлел, что наполовину ввалился; из разинутого рта, полного темных зубов, свисали веревки слюны.

Вечно голоден Червь, и ничто не способно его насытить… пожирает жертву целиком, не оставляя ни крови, ни костей… Чтобы Червя умертвить, необходимо только вынуть его сердце из тела и уничтожить…

Как просто взять и «вынуть» сердце? Все так сложно; я думала, что будет достаточно снести голову, как зомби.

Ежели Червь лишь укусил человека, но был убит, не пожрав его, то умрет тот гораздо страшней: зубы сей твари ядовиты (см. Трупный яд) и, повредив плоть, вызывают судороги и боли.