Имаго

– Ты в порядке? – Алекс подполз ко мне на четвереньках, хватаясь за грудь. Я помотала головой, хрипло и часто дыша, сплюнула красный комок слюны и выразительно взглянула на имаго, все еще извивающуюся на полу.

– Это не Королева, – брезгливо сказал Алекс.

– Но как же ее…

– Безликий имаго… – Он рванул ворот рубашки на девушке, обнажая глубокую трещину, рассекшую маленькую грудь. – У нее есть такой же дар, как у Королевы, – отводить глаза, поэтому я не увидел ее.

– Дар? Как у тебя?

– Порой искореженная ядом психика имаго дает сбой, и рождается что-то вроде сверхспособности. – Алекс хмыкнул. – У меня это гипноз. У этой сучки – лицо Королевы.

Девушка заплакала. Я брезгливо смотрела, как с предплечья лениво сполз кусок кожи, сухой и тонкий.

– Я… – прошептала девушка, глядя на Алекса полными слез глазами. – Я умираю, понимаете?..

– Кому же, как не мне, понимать, – мрачно ответил Алекс.

– Я ни в чем не виновата… я пришла сюда на охоту… пожалуйста…

– Это физраствор. Слышала о таком? – Алекс грубо схватил ее за плечо и прислонил к стене. – Тебе будет так плохо, что ты молить будешь о смерти. Ноги и руки у тебя уже парализовало, да?.. Да. Не завидую.

– Они сделали меня такой. – Девушка шмыгнула носом. По ее щеке протянулась еще одна трещинка, тонкая, как паутинка. – А потом боль… и я пила кровь…

– Соберись, иначе я тебя ударю, – пообещал Алекс, сжав кулак. – Твои сопли меня нисколько не трогают.

– Я не хотела нападать. – Она беспомощно таращилась перед собой. – Я так голодна…

– Ты скоро умрешь, – сообщил Алекс. – Разрывы не затягиваются, они растут. Плоть становится все слабее и хрупче. Глупо же ты поступила, ввязавшись в бой.

Я опустила взгляд. Смотреть на залитое слезами лицо имаго было противно. Алекс отвернулся, в его глазах мелькнул огонек разочарования. Тронув меня за плечо, он тихо сказал:

– Лив, отопри все двери. И жалюзи подними. Пора отсюда смываться.

Избегая умоляющего взгляда имаго, я прошла по кафе, возвращая все на свои места. Звякнул колокольчик над дверью – Алекс выскользнул на улицу, под проливной дождь.

– Что теперь со мной будет? – причитала девушка.

Я промолчала. Отперев кухню, где прятались официантки, я бросила прощальный взгляд на девушку, и она встрепенулась, заметив это.

– Неужели вы бросите меня тут… вот так? – Это был уже визг. – Я не могу двигаться!

– Ты и так скоро умрешь, – безжалостно повторила я, отворачиваясь.

* * *

Алекс стоял под дождем, запрокинув голову, и часто дышал. Из его рта без перерыва струилась кровь; временами она пузырилась, пенилась, но ливень смывал ее с мертвенно-бледного лица.

– Ты как? – осторожно спросила я, выйдя к нему и поежившись. – Порядок?

Алекс болезненно усмехнулся. Меж его губ алела кровь, свежая, не тронутая дождем. Он медленно подошел ко мне и встал рядом, под козырьком.

– Внутреннее кровотечение. В кафе я еще держался, а сейчас совсем плохо. Переждем пару минут. Внутри заживает дольше…

Я кивнула и вздрогнула от холода. Мы стояли под узким дырявым козырьком, жалкие, мокрые, как птички, а за этой жестяной полосой город заливало ноябрьским дождем.

– Это чувство, – Алекс кашлянул, его губы снова побагровели, – когда ты думал, что идешь верным путем, но потом, перед самым концом, понимаешь, что ошибался, а времени что-либо менять уже не осталось…

Я промолчала, глядя на отражение неоновой вывески в луже. Алекс грустно усмехнулся.

– Этой девочке совсем ничего осталось. Неделя… может, меньше. То, что она не так крошится, не показатель.

Я заглянул внутрь нее – вся гнилая. Сердце работает с перебоями, сплошные некрозы и заражение крови. Но она не чувствует этого, потому что имаго вообще мало что чувствует. Понимаешь?

– Нет, – призналась я, думая об этой имаго, – я чувствую слишком много. А когда-то мне казалось, что все наоборот.

Алекс повернулся и внимательно посмотрел на меня. Я уставилась в его карие глаза, все еще отсвечивающие краснотой. Или дело в неоновой вывеске?

– Зачем ты пришел за мной? – прошептала я. – Почему рядом теперь?

Алекс не ответил. Бесконечно осторожно он коснулся губами моих губ. Алекс беззвучно говорил со мной – говорил все то, что глодало его изнутри, все, что мучило, пока не появилась я.

Так мы и стояли под крышей жалкой забегаловки, спрятавшись от водной громады снаружи, прикасаясь друг к другу одними губами.

Глава 14

Я задумчиво посмотрела в окно, борясь со сном. Тусклое небо нагоняло скуку, и уж совсем не поднимал настроение густой туман – казалось, весь Пайнберри, вся эта земля создана для чудовищ вроде меня.

На диване вразброс лежали фотографии – прекрасные снимки, одни из тех, что должны стоять в рамке на каминной полке, чтобы ими любоваться в старости. Вот только нет у меня рамок, камина, да и старости тоже не будет. Я осторожно собрала карточки в стопку, чтобы как следует рассмотреть их в тысячный раз.