Имаго

Папа отбросил поднос. Раздался громкий звон, блюдо с мясом разбилось. Рука взмыла в воздух, как плеть, чуть не задев меня. Я взвизгнула и подалась назад, стукнувшись спиной о стену.

Мама появилась рядом бесшумно и неожиданно. Отодвинув меня, она вошла в комнату и закрыла дверь. Я осела на пол и прижала руки ко рту. За дверью зазвучал голос – он напевал колыбельную, ту самую, которую когда-то в далеком младенчестве слушала и я.

За деревней нашей лес,
Полный человечьих тел.
Кто туда один залез —
Того монстр страшный съел…

Так она не баюкала даже меня, когда ночью я видела очередной кошмар. Ее песни для меня всегда звучали как-то… без любви.

…Что-то стукнуло в стекло: вокруг лампы кружил мотылек, мелко-мелко трепеща крыльями. Может, прилетел с чердака? Иногда там полно куколок – они крепятся плотненькими конвертиками к балкам и ждут, когда смогут стать бабочками. Я разглядела ночного гостя – на спинке у него был размытый желтый след, похожий на кошачий нос. Это бражник. Бражник мертвая голова. Папа рассказывал про них и даже показывал, но я никак не могла понять, как в этом желтом пятне с двумя темными точками можно увидеть голову.

– Если я выпущу тебя, – прошептала я, глядя, как бражник тупо колотится об абажур, – то ты умрешь. Там холодно… но тут ты обожжешься, да? Наверное, стоит тебя убрать в какую-нибудь банку.

Я подошла к комоду. В одном из ящиков был тайник, о котором не знал никто; я отодвинула стопку брюк и лосин, схватила жестяную банку из-под мармелада и вытряхнула все свои сокровища: бусинки и дешевые браслеты, кольца со стекляшками, зеркальце со сколом и тому подобное. Пришлось сделать в крышке четыре прокола шилом. Я не знала, дышат ли насекомые, но мне не хотелось бросать несчастную бабочку в темную душную коробку.

Я осторожно взяла бражника за крылышко и, опустив его в банку, закрыла крышку. Из маленькой жестяной тюрьмы доносился мягкий скребущий звук. Я взяла баночку с собой в постель и положила рядом с подушкой. Бабочки… они такие красивые. Жаль, живут недолго.

Оливия

– Я нашел ее.

– Кого?

– Королеву. Определенно нашел.

Я выронила стакан с молоком, и он разбился вдребезги, разметав вокруг белые брызги. Алекс, вернувшийся с улицы, мотнул головой, как пес, стряхивая с себя дождинки. Выглядел он чрезвычайно довольным собой, почти лучился.

– Так что теперь? – полюбопытствовала я, подбирая осколки с пола. – Хватать?

– Думаю, нам нужен небольшой план, – нахмурился Алекс. – Я не знаю, какая это Королева: Мать или Дочь. Если нам повезет этой ночью, вековая шлюха будет в наших руках. Я прочитал кое-что в Книге Смерти – на имаго интересно действует такое простое средство, как натрия хлорид.

– Поясни, пожалуйста.

– Физраствор! – Алекс вытащил из комода маленький стальной ящичек – аптечку. – Его используют внутривенно, подкожно… в принципе, это безобидная штука. Но на нас с тобой, да и, думаю, на Королеву он производит неожиданный эффект – парализует, а в больших дозах может вызвать анафилактический шок.

– Почему ты думаешь, что на Королеву он действует так же? – спросила я, глядя, как Алекс втыкает в резиновую крышку бутылька с физраствором тонкие шприцы один за другим и вытягивает их поршни.

– Потому что мы плоть от плоти, – невозмутимо ответил Алекс.

Я кивнула и решила больше не задавать вопросов. На комоде лежали, хищно поблескивая, готовые шприцы…

– Собирайся. – Алекс мрачно улыбнулся, заметив мое смятение. – Если мы проторчим здесь еще минуту, быть может, Наше Величество свинтит кушать несчастного мальчишку.

* * *

Погода сильно испортилась: с черного беззвездного неба непрерывно лилась вода. Наступала зима, время, когда дожди – уже скорее постоянное явление, чем какой-то неожиданный гость, а снег если и выпадал, то только на день-два и снова таял, уступая место зубодробительной сырости. Мы с Алексом миновали несколько улиц, сунув руки в карманы и низко опустив головы.

Мне незачем было следить за тем, куда он идет: мысленно я предугадывала каждое его движение, хоть и смутно.

Ночную тьму рассеял ярко-красный свет большой неоновой вывески, изображающей чашку. Вшивая кофейня – странноватое место для королевских охотничьих угодий. Алекс мягко толкнул дверь; приглушенно звякнул колокольчик. Помещение дохнуло на меня тяжелым запахом пирожков с мясом, растворимого кофе и блинов. Классическая забегаловка, рядом с которой «Бино» – французский ресторан; красные кожзамо-вые сидения, вытертые до белизны столики, алая плитка на полу. Кофейня была похожа на вытянутый вагон, и только большие окна портили ощущение полнейшей замкнутости пространства.

Алекс присел за крайний столик, низко опустив голову. Я последовала его примеру и завесилась мокрыми волосами, как шторкой.

– Вон она, – как можно тише прошептал Алекс. – Видишь?