Имаго

Как она выглядела? Почему я не могу вспомнить ее?

Я распрямила плечи и подняла лицо навстречу обжигающему потоку, смывая слезы, грязь и кровь. Руки скользнули по мокрой голове и замерли. Я поднесла их к лицу и не поверила своим глазам.

В пальцах остались целые пряди черных волос.

Несколькими днями ранее

Я безуспешно пыталась зажать рану на шее – оттуда все сильнее хлестала кровь. Девушка-монстр возвышалась надо мной, как темная башня, полускрытая туманом и ночью. Кажется, она смеялась.

– От тебя пахнет ею, – сказала незнакомка. – Ты пахнешь как она. Я не ошиблась.

Она растаяла в дымке. Я мучительно разинула рот, но воздух застревал в глотке и не шел дальше. Тоненький свист в ушах был как далекий вой локомотива – этот локомотив вела сама смерть.

Дверь подъезда распахнулась, больно ударив меня по спине. В черном проеме показался пожилой мужчина, вышедший, наверное, в круглосуточный магазин и наплевавший на комендантский час. Я помню обрывки его возгласов – скорая помощь приехала именно благодаря ему. Я так и не сказала спасибо своему спасителю.

Все мое пребывание в больнице было балансированием на краю жизни и смерти. Все мое пребывание там состояло из кошмаров, в которых я видела, но не могла разглядеть. «От тебя пахнет ею. Я не ошиблась».

Когда я вышла из больницы, первое, что я сделала, – наелась до отвала. Сидя спиной к холодильнику, я запихивала в себя чипсы и орешки, булочки и сосиски, вяленое мясо, фрукты, конфеты – все, что попадалось под руку. Огромная кровопотеря и прием лекарств вымотали организм – так я объяснила это самой себе. Сытая и умиротворенная, я присела у телевизора, чтобы посмотреть новости. Что ни день, то новая жертва. Рука непроизвольно дернулась к шее. Некоторые шрамы никогда не исчезнут.

Ночью в голове роились странные видения: вокруг топтались чудовища, высохшие, едва волочащие ноги и бессмысленно смотрящие перед собой. Некоторые в припадке ярости нападали на других. Брызгала черная как смола кровь. Я чувствовала себя чужой в этом безумии, но одновременно – его частью. Женщина, прекрасная, как солнечный свет, улыбалась нам.

Проснулась я в полшестого утра от диких спазмов в желудке. Рвоты не было, но я постоянно отрыгивала: постельное белье стало скользким от слюны, смешанной с кровью. Меня бил озноб, казалось, что тело превратилось в мешок из кожи, наполненный осколками. Организм успокоился, и у меня вновь засосало под ложечкой.

Завернувшись в плед, я прошла на кухню и вытащила из холодильника всю еду. Глядя на цветные упаковки и хрустящий полиэтилен, манящие своим содержимым, я почувствовала, как рот заполняется слюной. Я жадно схватила шоколадный батончик и, сорвав бумажку, проглотила его. Следом отправились булочки для хот-дога, горсть хлопьев, два персика и еще куча всего, что только может переварить желудок. Задыхаясь от дикого голода, я ела и ела, грызла, глотала, плевалась, даже не утирая бегущую слюну, липкими веревками опутавшую лицо и шею.

Придя в себя, я отшатнулась от стола. Пелена перед глазами рассеялась, я посмотрела на руки, вымазанные шоколадом, быстро ополоснула их под проточной водой и застыла над раковиной, тупо глядя в черный глаз слива.

– Что со мной? – прошептала я, мелко дрожа. – Что происходит?

К сожалению, рядом никого не было, чтобы дать мне ответы на самые важные вопросы.

Оливия

Алекс уже почти допил свою порцию крови, когда я вошла на кухню. На блюде напротив него лежало два куска сырого мяса, рядом стоял стакан молока. Я села за стол и картинно заткнула бумажную салфетку за воротник, совсем как в ресторане.

– Как там твоя подруга? – спросил Алекс, задумчиво обведя пальцем край стакана.

– Кажется, она заболела. – Я качнула головой и откусила большой кусок мяса, чтобы протолкнуть этот липкий ком в горле. – Слушай, а где ты берешь всю эту кровь?

– Ты хочешь знать? – Он мрачно усмехнулся и взболтнул остатки на дне стакана.

Я с серьезным видом кивнула. Он наклонился ко мне так близко, что воздух между нами заполнился металлическим запахом, исходящим от его губ. Запахом ржавчины.

– На соседней улице частенько останавливается фургончик донорской службы. Я беру определенное количество пакетов и убеждаю дежурного врача в том, что заплатил ему кругленькую сумму. Раньше, до того как я узнал о своем даре, я… в общем, находил себе жертву и выпивал ее…

– Зачем тогда теперь, если есть возможность пойти и взять пакет, ты охотишься? – сумрачно заметила я, подбирая с тарелки остатки мяса.

– Кровь только что убитого совсем другая на вкус и на запах, – виновато признался Алекс. – Это как наркотик: пробуешь один раз, потом остановиться уже сложно. Поэтому иногда, сорвавшись, я рисковал, чтобы достать немного…

Я презрительно фыркнула. Все же, надеюсь, я буду довольствоваться добровольно отданной кровью, а не отобранной. Вопросы скакали в голове, как кролики.

– А как ты… если Королева вырывала сердца, как поступал ты?