Имаго

Посреди кухни стояла девушка. Почти с нежностью она обнимала со спины девочку-почтальона в форме. Бледная рука поддерживала безжизненное тело, обвиваясь вокруг талии, а вторая, вцепившись в волосы жертвы, оттягивала ее голову влево, чтобы ничто не мешало пить кровь из шеи. С убийственным спокойствием я отметила взглядом широкий разрез на горле девочки, похожий на гротескную пасть.

Девушка оторвалась от трапезы и улыбнулась окровавленными губами. Ее небесно-голубые глаза светились ярче, чем у меня, чем у Алекса. Ярче, чем у любого имаго в мире.

– Привет, Оливия, – улыбаясь, сказала Шерил.

* * *

Наверное, в таких случаях и говорят: «Застыл как статуя». Я вся окаменела, не могла двигаться – только смотрела, как Шерил аккуратно вытерла губы салфеткой. Вот так, просто, будто она только что съела тарелку пасты, а не человека.

– Так и живем, – вздохнула Шерил, разжав объятия. Девочка с тяжелым грохотом рухнула на пол. – Перебиваемся перекусами… и… – она ударила жертву кулаком по ребрам, раздался сухой треск, – случайными… – рука погрузилась в грудь девочки, – прохожими. Да, вот так.

Карие глаза девочки смотрели сквозь меня, пустые, как колодцы. Шерил задумчиво взвесила сердце в руке и, пожав плечами, швырнула его в раковину. – Ты… убила ее… – прошептала я.

– Убила? – изумилась Шерил. – Я? Нет. Я никого не убивала. Разве лев убивает антилопу? А волк убивает овец? Нет, Оливия. Я всего лишь приготовила себе завтрак. И своему любимому мужу.

Я все вспомнила, кусочки головоломки сложились. Истина была на поверхности, просто я отрицала ее до последнего. Тот отвратительный запах, ощущение опасности, когда я звонила в их дом, ужасный вид Джейка, фразы Холли о больном отце.

– Он стал частью чего-то большего, – улыбнулась Шерил. – Я хотела, чтобы он был со мной вечно, но ни сущность имаго, ни человеческий облик не могли этого дать.

– Где он? – просипела я, обретя, наконец, способность двигаться. – Где мой брат?

– Ему приходится сидеть на цепи. – Шерил легко подняла тело девочки и уложила его на стол. – Иначе он все ломает…

Я выскочила в холл, сопровождаемая сухим призрачным смехом Шерил. Я слышала его наверху, пока неслась по коридору; он перекрывал мои попытки позвать Холли и Джейкоба. Маленькая детская оказалась пуста: аккуратно заправленная постель и Тин, любовно укрытый пледом, выглядели невинно и буднично.

Я подошла к двери спальни Джейкоба и Шерил… и остолбенела, даже не прикоснувшись к ручке. Там, в комнате, что-то урчало и мурлыкало. Наверное, именно так поют мертвецы, разлагаясь в своей деревянной люльке, несущей их в вечность. Моя кожа словно покрылась ледяной коркой, глаза расширились от ужаса.

– Почему ты не смотришь? – прошептала Шерил, оказавшаяся за моей спиной. – Ты боишься?

В мозгу что-то взорвалось. В кровь будто впрыснули неизвестный яд. Все внутри меня загоралось всепоглощающим огнем ненависти. Мой брат мертв. Нет… хуже чем мертв – он обречен скитаться тенью по земле, разделять мысли и судьбу вампира. Я бросилась на Шерил, лязгнув зубами в сантиметре от белоснежной шеи. Она оттолкнула меня, впечатав в стену с такой силой, что на гипсокартоне осталась неглубокая вмятина. В груди раздался треск – несколько ребер сломались, как тонкие веточки.

– Удивительные вы твари, имаго, – сказала Шерил, картинно отряхивая когтистые руки от невидимой пыли. – Вроде скоро умирать… а все никак не успокоитесь!

Я встала на четвереньки и выдохнула от прострелившей бок боли. Шерил наблюдала за моими чертыханиями с искренним интересом – так ребенок смотрит на муравья с перебитой лапкой, устроившись на лужайке во дворе. Вот-вот подставит к солнцу лупу…

– Летите на свет, как мотыльки, – сказала она, подходя ближе, – потом обжигаетесь. Но все равно летите!

Нога в изящной туфельке врезалась в меня, послав в полет с лестницы. Падение было чересчур долгим, и, упав, я почувствовала, как внутренности превращаются в месиво. Шерил была уже тут как тут – широко и весело улыбаясь, она наступила на мой живот. Я вскрикнула и закашлялась, захлебываясь хлынувшей в горло кровью.

Шерил упивалась насилием: напевая какую-то вульгарную песенку, она топтала меня, как половик. Улучив момент, я схватила ее за ногу, стараясь сбросить с себя, но она четким ударом сломала мне пальцы. Теперь вся я состояла из боли. Из боли и осколков.

– Не волнуйся, милая, – прошептала Шерил. Ее безумные глаза были совсем рядом, горели ледяным, точно северное сияние, светом. – Имаго ведь не умирают от таких царапин! Я всего лишь поиграю с тобой. А после избавлю от этих ужасных страданий: вырву и съем на ужин твое сердце. Нет, даже лучше – я отдам его Джейкобу!

Рука онемела и словно стала тяжелее. Кожа мягко скользнула с уцелевших пальцев, превратив их в три острые пики. С превеликим удовольствием я вонзила когти в икру Шерил до самой кости. Она хрипло вскрикнула и, покачнувшись, рухнула на пол. Морщась, я встала настолько быстро, насколько позволяли полученные травмы.

– Хитрая сука, – прошипела Шерил.