Она бросилась на меня так стремительно, что я едва успела увернуться. Под рукой оказалась каминная кочерга, прислоненная к стене, и ею я ударила Шерил по голове. Раздался громкий хруст, и поверженная Королева рухнула на пол. Из ее ушей заструилась темная липкая кровь.
Подойдя поближе, я нависла над ней и взглянула в затуманенные глаза. Шерил улыбалась: она знала, что из любой схватки все равно выйдет победителем. Зарычав от беспомощности, я вонзила кочергу прямо в ее тело, пригвоздив к полу. Вытекающая из-под Шерил кровь смешивалась с кровью девочки-почтальона и источала гнилостный запах.
– Мама?
Я обернулась. На пороге дома стояла Холли, одетая в школьную форму. Мертвенно бледная, она прошла к своей едва дышащей матери и рухнула на колени.
– Лив? Она… – Холли осеклась.
Долго висела гробовая тишина. А когда Холли наконец очнулась, то закричала так громко, что я отшатнулась, а лицо Королевы исказилось от ужаса. Ее голос вознесся под потолок, зазвенел в подвесках люстры. На втором этаже раздался громкий стук: кто-то ломился в запертую дверь, и я вспомнила – Джейкоб. Не было смысла бежать проверять его, потому что даже отсюда я чувствовала мистические вибрации его утробы. Джейкоб стал Червем. Шерил убила его, и сейчас единственным важным существом здесь была Холли, кричащая так, будто в нее вселились все демоны ада.
– Холли!
Борясь с чувством вины, я сделала то, что должна была, – залепила ей звонкую пощечину. Это подействовало лучше, чем ласковые уговоры: Холли замолчала и уставилась на меня полными слез глазами.
– Больно!
– Прости, малышка, – зашептала я, обняв ее, – ш-ш-ш…
– Мама…
– Не смотри на нее, не надо. – Я повернула Холли так, чтобы она видела мое лицо. – Слушай внимательно: сейчас ты пойдешь наверх и соберешь все вещи, которые тебе нужны. Ничего лишнего, ясно? Потом сразу спускайся сюда.
– Но мама…
– Беги скорей!
Холли послушно побежала вверх по лестнице, сдавленно всхлипывая. Полные ненависти голубые глаза смотрели на меня внимательно, не мигая. Шерил. Кто бы мог подумать? Самая большая мразь в моей жизни – это по совместительству еще и самая большая мразь в мире.
– Не думай… – захрипела Шерил, – не думай, что ты спрячешься от меня! Найду… раздавлю… как таракана…
– Посмотрим, – ответила я, – во всяком случае, я спрячусь раньше, чем ты вытащишь эту штуку из своего тела.
Шерил усмехнулась и откинула голову. Ее глаза мигнули и потухли, по бледному подбородку скользнула багровая капля.
Холли снова появилась на лестнице: теперь на ее плечах гремел объемный рюкзачок, из которого торчала грустная мордочка Тина. Она странно посмотрела на труп матери – так, словно та могла броситься на нее.
– Я готова, – тихо произнесла Холли, пряча глаза. – Куда ты меня отведешь?
– К одному хорошему другу. – Я протянула ей окровавленную руку.
Сантиметр. Еще сантиметр.
Лежа на полу, она вытягивала кочергу из своего тела, как копье. Это не боль – так, ерунда. Настоящая боль бывает только от голода… и от осознания, что Юная почти пробудилась. Королева отшвырнула кочергу в сторону; раздался звон разбитого стекла. Она брезгливо вытерла руки об испачканное домашнее платье и посмотрелась в зеркало. Тонкие пальцы скользнули по лицу, поправляя помаду и стирая осыпавшуюся под глазами тушь. Капля крови на бледной коже уже запеклась. Не отрывая взгляда от своего отражения, Королева медленно облизала ладонь. Кровь Оливии еще не испортилась, в ней чувствовались пахучие нотки человека.
Королева устало опустилась на пуф и усмехнулась:
– Ну и ну! Кто-то все же обратил ее. А жаль, я сама хотела это сделать… Ну ничего, – добавила она, и ее улыбка стала страшной, – с этой переменной задачка становится еще интереснее.
Глава 15
Алекс хохотал. Я бы не поверила, если бы не видела, как вздрагивает его кадык и как широко раскрыт рот. Когда он вытер выступившие слезы, я поняла: это истерика. Алекс только что услышал, как многовекового врага, могущественного монстра победили кочергой, как какую-то ведьму из сказок. Я оглянулась через плечо. Холли сидела в гостиной, и ее состояние, мягко говоря, беспокоило меня. Глядя остекленевшими глазами перед собой, она монотонно пинала ножку кофейного столика, время от времени шмыгая носом.
– Значит,
Я вспылила, но тут же сникла. Не время ругаться, да и смысла нет. Это для меня Холли всего лишь восьмилетняя девочка, которая любит смотреть мультики, боится клоунов и мечтает стать ветеринаром. Для Алекса она – дочь Королевы, которой суждено совершить матереубийство.
– Лив…
Теперь Холли стояла на пороге кухни, опустив голову и нервно теребя рукава пиджака, – она так и не сняла свою школьную одежду. Эта маленькая девочка в желто-черной форме выглядела дико странно посреди грязной квартиры Алекса – как хрупкий крокус на городской свалке.
– Что произошло? – тихо спросила Холли. – Что случилось с мамой?