Имаго

Я очнулась на мокром асфальте позади жилого комплекса, в луже собственной крови, уже высохшей и частично размытой. Боли не было, только неприятное онемение. Я не чувствовала ног – должно быть, нижнюю часть тела парализовало. Я покатала языком во рту. Несколько зубов выпало, большая часть была сколота. Осмотревшись, я увидела чуть в стороне темный провал открытого подвала. Надо ползти. Стиснув зубы, я уперлась скрюченными пальцами в асфальт и подтянулась вперед. Тело превратилось в мешок, наполненный болью; каждое движение вызывало судороги. Я перевела дух и, переместив руки дальше, вновь подтянулась. За мной оставался широкий бурый след.

В лицо дохнуло сыростью и запахом плесени. Подвал задумчиво стонал и вздыхал – звуки котельной и сквозняков. Лучшее место для вампира. Съехав на животе с осклизлых ступеней, я поползла в самый темный угол. Дальше – мгла, влажная и липкая, обрывочное сознание и гул в ушах. В этой гадкой тишине единственным маяком был нежный женский голос, что-то тихонько напевающий.

* * *

Просыпайся…

Я приоткрыла глаза в мутной круговерти. Волосы вились вокруг лица, мягко щекотали щеки и шею, гладили плечи. Я была голой – скорее всего, синтетические материалы, входящие в состав одежды, разъело выделениями имаго.

Просыпайся!

Я протянула руки к прозрачной перегородке, отделявшей меня от внешнего мира, и надавила. Она не поддалась.

Просыпайся, имаго…

Я запаниковала: в тесном коконе стало нечем дышать. Я лихорадочно пошарила ладонями по пленке, ударила кулаком. Изо рта вырвалось несколько пузырей – они медленно поплыли вверх, с трудом прокладывая себе путь в родильном киселе.

Так вот как чувствуют себя младенцы в утробе.

Я беззвучно закричала от ужаса и изо всех сил ударила по пленке ногами. Раздался хлопок, кокон съежился. Я вывалилась наружу вместе с жижей, голая, мокрая и липкая. На бетонном полу подвала, дрожа от холода, я мелко-мелко задышала, пытаясь набрать достаточно воздуха. Настоящий вампирский голод наконец-то настиг меня: он терзал и сверлил желудок. На полу возвышалась смятая куча, бывшая когда-то коконом, – защитная пленка сморщилась и потемнела. Я потянула ее и ощутила восхитительный запах крови. Рот заполнился едкой слюной. Стоило всего лишь съесть мембрану, чтобы утолить этот грызущий внутренности голод…

После омерзительной трапезы я осмотрела свои раны. Кости срослись, но что-то пошло не так: одна нога стала короче, и теперь я была обречена на хромоту до конца жизни. Не так страшно, учитывая, что жить мне осталось совсем немного.

Чтобы найти одежду, пришлось забраться в квартиру первого этажа. К счастью, она пустовала, и никого убивать мне в день своего пробуждения не пришлось. Надевая большую клетчатую рубашку, я думала о той песне, которую слышала в спячке. Королева пела своим несчастным детям, как мама – младенцу в утробе. Это существо было непонятно мне, как и всем, кто безуспешно вел записи в старой книжонке: оно жестоко убивало имаго, но лелеяло их в колыбели. Есть в этом толика безумия, рожденного из вселенского одиночества: сколь бы Королева ни окружала себя слугами и прихвостнями, имаго и подопытными кроликами, оно отравляло ее.

* * *

– Лив?..

Я обернулась. Над головой снова сомкнулись стены бомбоубежища, а в нос ударил затхлый запах закрытого помещения. Алекс всматривался в меня – не то испуганно, не то восхищенно. Я потупила взгляд. Отчего-то стыдно было смотреть ему в глаза после этих недель скитания, в которые я почти забыла, какой была до перерождения.

– Иди за мной, – шепнула я.

В убежище был крохотный закуток, служивший многим молельней, а кому-то – местом интимного уединения. В любом случае место считалось чуть ли не сакральным – я не понимала, как можно заниматься сексом, когда со стен на тебя смотрят лики святых. Тяжело отворив дверь, я пропустила вперед Алекса и, закрывшись, повернула ключ: он всегда торчал в замочной скважине изнутри. Здесь было ужасно темно, только из крошечного окошечка размером с ладонь струился бледный дневной свет.

– Как вы меня нашли? – прошептала я.

– Это долгая история. – В тесноте он вынужден был практически прижаться ко мне, и теперь я чувствовала его сердцебиение. – И очень сложная. Может, ты начнешь?

Я судорожно вздохнула.

– Мне… тяжело об этом говорить. Когда мы с тобой разминулись, на меня напала моя подруга. Она стала Червем. Кто-то укусил ее, когда она возвращалась домой…

Алекс прикрыл глаза на секунду. Когда он вновь посмотрел на меня, во взгляде читалось облегчение.

– Ты пережила схватку с Червем… Ты действительно потрясающая.

– Схватки не было. – Я покачала головой. – Она просто кинулась на меня как безумная, потому что Королева начала завладевать ее разумом. Я слышала это в мыслях. Джи схватила меня и сбросила из окна. И я… умерла.

Воздух между нами стал горячим; мне нечем было дышать в крошечном помещении, тем более что этот рассказ требовал больше воздуха. Каждое слово полосовало внутренности, как удар когтями.