Имаго

– После того как очнулась, – продолжала я, – я впала в спячку. Мне было так страшно, так… противно. Проснувшись, я вернулась домой, но не застала вас.

– Да, я решил, что ты догонишь нас, – виновато пробормотал Алекс. – Но вообще-то я почувствовал, когда тебя не стало.

Память услужливо подкинула удручающую картину: пустая квартира, собранные вещи. Закрытые шторами окна – символ брошенного дома. Я вспомнила, как первое время скиталась, пытаясь не попадаться на глаза другим имаго, – они вовсю рыскали по улицам. А потом я встретила Хейзелтона – мысли о нем были еще неприятнее, к ним не хотелось прикасаться, как к плесени или чему-то мертвому. Он появился, как привидение, на темной улице и долго смотрел на меня, как будто желал сожрать… или что-то еще хуже. «Пойдем со мной, – порывом ветра прозвучали его слова. – Я смогу защитить тебя… Я хочу помочь тебе. Есть место, где имаго могут жить спокойно…» Хейзелтон не обманул – хотя, даже если бы и обманул, мне было так тоскливо и страшно, что ничего не имело значения. «Если бы не узы, он легко бы прикончил меня, – подумала я. – Иногда они не только ломают судьбы, но и спасают».

– Холли без тебя с ума сходила, – признался Алекс. – Нас нашел приближенный к Королеве имаго; каким-то образом он залез в мысли Холли и выяснил, где мы, а потом подослал своих людей. Она пробудилась. Теперь она тоже Королева, как и ее мать.

– Нет, – резко сказала я. – Она никогда не будет как ее мать.

За дверью раздался едва слышный шорох: Хейз прислонился ухом к скважине, слушая наш разговор. Я поморщилась. Что за отвратительный тип.

Алекс рассказывал все, что они с Холли пережили за время нашей разлуки; я слушала и разглядывала его, поражаясь изменениям в знакомом облике. Осунувшееся лицо заросло щетиной, глаза ввалились и почернели, волосы стали длинными и делали взгляд диковатым. Даже голос Алекса охрип, как будто покрывшись ржавчиной.

– Я так рада видеть тебя, – прошептала я. Наши пальцы сплелись. – Так рада…

Алекс грустно улыбнулся в ответ.

Когда он толкнул дверь, Хейз вовремя отскочил. Теперь он стоял рядом с гамаком Шелли, четырнадцатилетней девочки, и с напускным интересом изучал ее профиль.

– Поговорили? – равнодушно спросил он.

– Не знаю, тебе видней, – бросила я.

На тонком бледном лице проступили красные пятна.

* * *

– В тебе что-то изменилось… – Да? – Я поднесла бутылку с кровью ко рту, не сводя глаз с Алекса. – Что же?

– Ты стала жесткой.

В его голосе слышалось такое разочарование, что это меня задело.

– И что же плохого в жесткости? – Я сделала глоток и вытерла губы ладонью.

– Это признак слабости, – отозвался Алекс, пальцем выводя круги на своем бедре. – Когда твои воздушные замки рушатся, приходят горечь и боль. И легче всего замаскировать их напускной бравадой.

– У меня не было выхода, – тихо парировала я. – Без жесткости я бы не выжила.

Грейси пристально смотрела на нас; ее лицо ничего не выражало, но я чувствовала исходящее от нее неодобрение. Алекс перехватил мой взгляд, но Грейси резко отвернулась.

– Твоя подружка? – протянула я.

Алекс посмотрел на меня с отвращением.

– Не неси ерунды.

Я усмехнулась. Подошла Холли и, робко заглядывая мне в глаза, взяла меня за руку.

– Я скучала, Лив. Ты и не представляешь как.

Я внимательно посмотрела на нее, смутно припоминая свою маленькую Холли. В этом лице угадывался ее прежний облик: круглые щечки, розовые губы, большие голубые глаза, – но поверх кто-то словно нарисовал взрослую измученность, умудренность и тонкую красоту, присущую девушкам, а не девчонкам. Я притянула ее к себе и поцеловала в макушку, уловив знакомый запах волос. Ностальгия больно ударила в сердце.

– Я очень скучала, – прошептала я. – Алекс уже рассказал мне про ваши приключения. Тяжко тебе пришлось?

Холли пустилась в долгие рассказы. Я слушала ее, рассеянно наблюдая за компанией, обосновавшейся поблизости, на диване: Алекс присоединился к Марку, Грейси и Дункану. Между этими четырьмя явно произошло что-то, что объединило их, создало общие тайны… Грейси положила руку на плечо Алекса, но он сбросил ее. Я скрипнула зубами. Раздался громкий хлопок, за ним – звон стекла. Бутылка в руках Грейси разлетелась, разбрызгивая кровь – жаль, не ее собственную.

Хейзелтон с насмешкой посмотрел на меня: он-то знал, что после пробуждения во мне проснулась особая способность. Силой мысли я скручивала в свиной хвостик листы железа, ломала бетонные плиты и заставляла петь высоким голосом гнущиеся стальные прутья. То был неконтролируемый дар, шальной и опасный. Разозлившись, я могла прикончить кого-нибудь ненароком, поэтому приходилось сдерживаться. У Алекса – гипноз. У той девчонки из кофейни – лицо Королевы. А у меня вот детонатор в голове. Может быть, природа имаго меняла психику настолько, что открывала какой-то особый отдел в мозгу?

– Оливия, иди сюда.

Так учителя вызывают нашкодивших детей. Я встала с пола, отряхнула колени и нехотя, лениво двинулась к нему, глядя исподлобья. Хейз стоял, скрестив руки на груди; в водянистых глазах плескалась насмешка.