Имя

Немного восстановившись, за парня сразу взялся сам начальник безопасности – Армия и начал учить его всем основам, базе и готовить к выживанию в современных реалиях. Когда мальчишка немного возмужал, то бородач стал меньше следить за ним, воспитывая в нем самостоятельность. Если честно, то Армия, вероятно, обрел в некоторой степени сына. А сейчас он берет его с собой на задание, от которого зависит судьба многих – и мальчик это прекрасно понимает.

Армия отправился на несколько часов раньше – по поверхности всегда сложнее идти, так как в любой момент можно напороться на неприятности (будто бы в метро иначе). Алита спланировала атаку на Северную так, чтобы мой штурмовой отряд зашел с шумом и фейерверком, а Армия тихо прокрадется на склад – двухэтажный ресторан, располагавшийся прямо над метро, и бесшумно заберет все необходимое и нужное, что там будет. Моей же сверхзадачей было не потерять никого из своих людей, а по возможности еще и перебить всех врагов до единого. Собрав все оборудование и вещи, мы присели на дорожку на платформе. Жители Южной давно проснулись, но повсюду царила тишина: слухи, ходившие пару дней, к сожалению подтверждались, и люди все понимали. Попрощавшись с Алитой, я повел ребят в туннель, где располагался тот самый девятисотый кордон. Только по нему было возможно пройти до Северной – все остальные пути были либо перекрыты грунтовыми водами, либо самодельными завалами, сооруженными в целях безопасности от различных недоброжелательных гостей. Дойдя до крайнего метра, нас встретили двое, чьих имен я даже не знал – на вид они были не очень крепкие, но все стоящие бойцы сейчас на заданиях, так что это лучше, чем ничего. Перейдя блокпост, туннель стал абсолютно черным. Света нигде не было. Поочередно включились три фонарика у впереди идущих: мой, снайпера и цветка, что шел немного позади нас, образуя треугольник. Затем зажегся еще один фонарик у замыкающего – Зубного.

Мы шли по темному и бесконечному катакомбу. Стояла гробовая тишина, что разрушалась громкими шагами строя и редкими завываниями ветра. Судя по картам, дорога составляла около восьми часов беспрерывного продвижения в центр города. Также, на пути должно было находиться всего четыре важных точки: две мертвые станции, идущие подряд после Южной; одна станция, на которой жили какие-то местные аборигены или психопаты и единственная мирная станция, находящаяся в самом конце нашего пути. За “Лоскутной”, одной из немногих оставшихся жилых станций, сразу шла Северная, прямой ход к которой был завален около года назад. На нее можно было попасть только через служебные тропы от Вавилона, управлял которым мой давний знакомый, так что особых проблем с проходом не должно было возникнуть. Что касается всего пути, то у нас на руках были лишь карты и небольшие пояснения к ним от Алиты. Я надеялся узнать что-то у Хромого – того самого старика и по совместительству начальника Лоскутной, чтобы получить более свежую информацию об обстановке в округе и тщательнее обдумать наступление, а может и вовсе получить огневую поддержку.

Мы прошли уже около часа. Туннельные завывания то усиливались, то прекращались вовсе. Когда ты один – эта мелодия метро может свести с ума даже бывалых бойцов, что уж говорить о людях, случайно выброшенных в это злачное место. Команда всегда формируется от двух человек, чтобы один, если вдруг что, мог привести в чувства другого – хотя, это тоже не самое безопасное решение проблемы, судя по опыту. Именно поэтому нынешний отряд внушал мне уверенность, словно некий солнечный луч, пробивающийся сквозь кроны величественных деревьев. По ощущениям, мы подходили к первой остановке сегодня – кладбищу без трупов. Так, на Южной прозвали заброшенную уже больше года назад станцию. Говорили, что она пала из-за какой-то непонятной болезни, которая распространилась уже по всему метро, а кто-то клялся, что это все происки нового вида мутантов-крыс, что сожрали всех до единого. Но факт на лицо: станция была абсолютно пуста, даже без останков. Внутри было все так же темно, разве что появилось эхо. Здесь стоял ужасный трупный запах, хотя ни под ногами, ни на платформе ничего не было. Ветер задул с еще большей силой, как бы препятствуя дальнейшему продвижению, но не обращая внимания на это, я повел свой отряд дальше. Привал устраивать было слишком рано, да и место это было слишком мрачным и даже тошнотворным, чтобы задерживаться хоть на йоту. Мы прошли в конец, уже почти зашли снова в туннель, но где-то вдалеке, на платформе, позади нас, послышался резкий удар, будто бы падение чего-то громоздкого. Все четыре фонаря резко обернулись на звук. Я понял: дело дрянь, нужно бежать от греха подальше.