Имя ветра

Глава 41 Кровь друга

На следующее утро я проснулся рано, умылся и позавтракал в столовке. А потом, поскольку до полуденной порки делать мне было нечего, принялся бесцельно слоняться по университету. Я заходил в аптеки и винные лавки, любовался ухоженными лужайками и садиками.

В конце концов, я присел на каменную скамью в просторном дворе. Я слишком нервничал, чтобы взяться за что-нибудь толковое, и поэтому просто сидел и радовался солнышку, глядя, как ветер гоняет по мостовой какие-то обрывки бумаги.

Вскоре появился Вилем. Он без приглашения уселся рядом со мной. Из-за черных волос и глаз, свойственных сильдийцам, он выглядел старше меня или Симмона, однако в нем по-прежнему чувствовалась неуклюжесть мальчишки, еще не привыкшего к тому, что он вырос в мужчину.

– Переживаешь? – спросил он с характерной сиарской картавостью.

– Вообще-то стараюсь об этом не думать, – ответил я.

Вилем хмыкнул. Мы оба помолчали с минуту, глазея на проходящих мимо студентов. Некоторые прерывали разговор, чтобы указать на меня.

Это внимание скоро мне надоело.

– Ты сейчас что делаешь?

– Сижу, – коротко ответил Вилем. – Дышу.

– Умница. Понятно, за что тебя в арканум приняли. Ты не очень занят в течение ближайшего часа?

Он пожал плечами и вопросительно посмотрел на меня.

– Не покажешь, где тут магистр Арвил работает? Он мне велел зайти после… ну, после всего.

– Да, конечно, – сказал Вилем, указывая на один из выходов из двора. – Медика по ту сторону архивов.

Мы обошли безоконную махину архивов. Вилем указал пальцем:

– Вот она, медика.

Это было большое здание странной формы. Оно выглядело как более высокая и упорядоченная разновидность главного здания.

– Надо же, она больше, чем я думал, – задумчиво заметил я. – И все это только для преподавания медицины?

Вилем покачал головой.

– Они зарабатывают лечением больных. И здесь никому не отказывают в помощи, даже если он не может уплатить.

– Что, правда? – я снова посмотрел на медику, вспомнив магистра Арвила. – Удивительное дело…

– Заранее платить не нужно, – уточнил он. – А вот когда поправишься, – он сделал паузу, я понял, что подразумевается «если поправишься», – тогда надо расплатиться. Если у тебя нет денег, можно отработать, пока ты не…

Он запнулся.

– Как будет «шейем»? – спросил он, подняв руки ладонями кверху, и покачав ими вверх-вниз, точно это были чаши весов.

– «Взвесишь»? – предположил я.

Он покачал головой:

– Да нет. «Шейем»! – с нажимом повторил он, и остановил руки на одном уровне.

– А-а! – я повторил жест. – «Сравняешь»!

Он кивнул.

– Пока не сравняешь свои счеты с медикой. Мало кто уходит, не расплатившись.

Я мрачно хохотнул:

– Ну еще бы! Что толку сбегать от арканиста, у которого осталась пара капель твоей крови?

В конце концов мы пришли в другой двор. В центре двора возвышался столб, под столбом стояла каменная скамья. Мне не было нужды гадать, кого привяжут к этой скамье час спустя. По двору бродила добрая сотня студентов, создавая странное ощущение какого-то праздника.

– Обычно народу куда меньше, – виновато заметил Вилем. – Но сегодня некоторые магистры отменили занятия…

– Небось, Хемме с Брандером?

Вилем кивнул:

– Хемме человек злопамятный. – Он помолчал, давая понять, что это еще мягко сказано. – Он сюда явится со всей своей кликой.

Последнее слово он произнес несколько неуверенно.

– Это же так называется? «Клика», да?

Я кивнул, и вид у Вилема сделался несколько самодовольный. Но тут он нахмурился:

– Кстати, я заметил в вашем языке странную вещь. Меня то и дело спрашивают про дорогу до Тинуэ. То и дело говорят: «Какова дорога до Тинуэ?» Что это значит, а?

Я улыбнулся:

– Это такое идиоматическое выражение. Идиома – это…

– Да знаю я, что такое идиома! – перебил Вилем. – Но что значит данная конкретная идиома?

– А-а! – сказал я, несколько растерявшись. – Это… ну… Просто приветствие. Все равно что сказать «как дела?» или «ну что, все путём?».

– Вот, еще одна идиома! – проворчал Вилем. – У вас в языке все же масса бессмыслиц. Вообще не представляю, как вы друг друга понимаете. Что значит – «все путем?» Каким еще путем?

И он покачал головой.

– В Тинуэ, наверное! – ухмыльнулся я. – Туан вольген окет ама! – сказал я, употребив одну из своих любимых сиарских идиом. Это значит «не дай этому свести себя с ума», но буквально переводится «не тыкай себя из-за этого ложкой в глаз».

Мы ушли из того двора и некоторое время бесцельно бродили по универу. Вилем показал мне еще несколько интересных мест, в том числе ряд хороших кабаков, алхимический комплекс, сильдийскую прачечную, а также бордели, легальные и нелегальные. Мы миновали безликие каменные стены архивов, мастерскую медника, переплетчика, аптеку…

И тут меня осенило:

– Слушай, а ты в травах разбираешься?

Он покачал головой:

– В химии в основном, и еще иногда вожжаюсь с Куклой в архивах…

– Вожусь, – поправил я. – «Вожжаться» – это не совсем то. А кто такая Кукла?

– Кто такой, – поправил Вилем. Он помолчал. – Это трудно объяснить… – И отмахнулся от вопроса. – Я тебя потом познакомлю. А что тебе надо знать о травах?