Имя ветра

Вбежав в город, я перешел на неторопливую рысцу, переводя дыхание. Потом вскарабкался на крышу одного из немногих двухэтажных домов, чтобы увидеть, что же тут происходит.

Большой костер на городской площади был раскидан во все стороны. Несколько ближайших домов и лавок просели, словно гнилые бочки. Большинство из них занималось огнем. На нескольких крытых дранкой крышах плясало пламя. Если бы не прошедший с вечера дождь, город уже пылал бы весь целиком, а так горело всего несколько зданий. Но все равно, это всего лишь вопрос времени…

Дракка мне было не видно, зато я слышал громкий хруст, который он издавал, катаясь по развалинам горящего дома. Я увидел, как в небо над крышами поднялся язык синего пламени, и услышал, как ящер взревел снова. От этого звука меня прошиб пот. Кто знает, что сейчас творится в его одурманенных наркотиком мозгах?

Повсюду были люди. Одни просто стояли в растерянности, другие в панике бежали в церковь, надеясь найти убежище в высоком каменном здании или под громадным железным колесом, что висело там, суля защиту от демонов. Но двери церкви были на запоре, и людям пришлось искать убежище в другом месте. Некоторые просто выглядывали в окна, рыдая от ужаса, однако же на удивление многие сохранили голову на плечах и уже передавали по цепочке ведра от городского резервуара с водой на крыше ратуши к ближайшему горящему дому.

И тут вдруг я сообразил, что надо делать. Как будто внезапно на сцену вышел. Страх и колебания развеялись как не бывало. Все, что мне оставалось, сыграть свою роль.

Я перескочил на ближайшую крышу, пробежал по еще нескольким и наконец очутился на доме, выходящем на городскую площадь, где разлетевшиеся угли костра подпалили крышу. Я оторвал толстую, пылающую с одного края дранку и помчался на крышу ратуши.

За два дома до ратуши я поскользнулся. Я слишком поздно сообразил, что перепрыгнул на крышу трактира – а он был крыт не дранкой, а скользкой от дождя черепицей. Падая, я крепко сжимал в руке горящую дранку, не желая ее выпускать даже ради того, чтобы удержаться. Я соскользнул почти до самого карниза, прежде чем наконец остановился. Сердце у меня колотилось.

Задыхаясь, я лежа сбросил башмаки. И, привычно ощущая крышу мозолистыми ступнями, разбежался, прыгнул, пробежал, поскользнулся, прыгнул снова. И, наконец, повис на одной руке на водосточном желобе плоской шиферной крыши городской ратуши.

Не выпуская из руки горящую дранку, я поднялся по лестнице, приставленной к резервуару, беззвучно бормоча благодарности тому, кто сделал его открытым.

Пока я бежал по крышам, огонь на дранке почти затух, оставив лишь узкую тлеющую полоску вдоль края. Я бережно раздул огонь, и вскоре дранка вновь весело разгорелась. Я разломил ее пополам и бросил половинку вниз, на плоскую крышу.

Я обернулся, окинул взглядом город, примечая, где горит хуже всего. Самых серьезных пожаров было шесть – пламя ярко полыхало на фоне черного неба. Элкса Дал всегда говорил, что все огни суть один огонь, и все они – во власти симпатиста. Ну что ж, прекрасно. Все огни суть один огонь. Вот этот огонь. Вот этот кусок горящей дранки. Я пробормотал связывание и сосредоточил свой алар. Торопливо нацарапал на дереве ногтем большого пальца руну «уле», потом «док», потом «пессин». За то недолгое время, что на это ушло, вся дранка уже затлела и задымилась, обжигая мне руку.

Я зацепился носком ноги за ступеньку лестницы, наклонился в резервуар и потушил дранку в воде. На краткий миг я почувствовал рукой холодную воду, но вода стремительно нагрелась. И, хотя дранка находилась под водой, я по-прежнему видел, как вдоль ее края слабо светится тлеющая полоска.

Я вытащил свободной рукой свой карманный ножичек и приколол им дранку к деревянной стенке резервуара, чтобы моя импровизированная сигалдри оставалась в воде. Несомненно, то был самый неряшливый жаропоглотитель, какой когда-либо создавался на скорую руку.

Подтянувшись обратно на лестницу, я окинул взглядом город, погрузившийся в благословенную темноту. Огни потускнели, и в большинстве мест превратились в угрюмо тлеющие уголья. Нет, я не потушил пожары – всего лишь замедлил их, давая горожанам с ведрами время и шанс победить огонь.

Однако это было только полдела. Я спрыгнул на крышу, подобрал вторую половинку горящей дранки, которую сбросил вниз. Съехал с крыши по водосточной трубе и помчался по темной улице и через городскую площадь к тейлинской церкви.

Остановился я под огромным дубом, что стоял напротив входа в церковь, по-прежнему во всем своем осеннем убранстве. Я опустился на колени, развязал свою котомку и достал клеенчатый мешок со всей оставшейся смолой. Вылил на смолу бутылку бренда и поджег ее горящей дранкой. Смола быстро вспыхнула, от нее повалили клубы едкого, сладко пахнущего дыма.