Имя ветра

Я передвинулся на другой край плиты и посмотрел на север. Над головой по-прежнему густо клубились тучи, так что за пределами круга света от костра ничего видно не было.

Я осторожно, на ощупь, отыскал шпагат, протянутый мной через серовик. Другой конец шпагата был привязан к веревочной ручке деревянного ведра, которое стояло внизу, на полпути между огнем и серовиками. Больше всего я боялся, что дракк ненароком затопчет ведро прежде, чем разнюхает его. Я рассчитывал в таком случае вытянуть ведро наверх, а потом снова сбросить его вниз. Денна хохотала над этим планом: она говорила, что я собираюсь ловить курицу на удочку.

Дракк поднимался на вершину холма, шумно ломясь сквозь подлесок. Он остановился на краю круга света. Его темные глаза горели красным, красным отливала чешуя. Ящер издал низкое уханье и принялся кружить вокруг костра, медленно качая головой взад-вперед. Он выдохнул широкий язык пламени – я начинал понимать, что это нечто вроде приветствия либо вызова.

Ящер устремился к нашему костру. Невзирая на то что я уже довольно много наблюдал за ним, я все равно был поражен тем, как быстро способна двигаться эта махина. Он остановился у самого костра, вновь шумно принюхался и направился к ведру.

Несмотря на то что ведро было из прочного дерева и рассчитано было как минимум на пару галлонов, рядом с массивной башкой дракка оно выглядело крохотным, словно чайная чашечка. Ящер принюхался еще раз, ткнул ведро носом и опрокинул его.

Ведро покатилось по земле, описывая полукруг, но я плотно утрамбовал липкую смолу внутри. Дракк сделал еще шаг, фыркнул и забрал ведро в пасть целиком.

Я испытал такое облегчение, что чуть не забыл отпустить шпагат. Его выдернуло у меня из рук, когда дракк принялся жевать ведро, дробя его массивными челюстями. Потом он задергал головой вверх-вниз, проталкивая липкую массу себе в глотку.

Я шумно выдохнул и сел, наблюдая за тем, как дракк кружил возле костра. Он выплюнул столб синего пламени, потом еще один, развернулся и принялся кататься по костру, извиваясь всем телом и вдавливая угли в землю.

Раздавив костер в лепешку, дракк стал вести себя точно так же, как в прошлый раз. Он пустился разыскивать разлетевшиеся головни, катался на них, пока они не гасли, потом сжирал дерево. Я буквально представлял себе, как каждая проглоченная палка, каждый сук заталкивают деннеровую смолу все глубже ему в брюхо, перемешивают, дробят ее, заставляя растворяться все быстрее.

Пока я наблюдал, как он кружит вокруг кострища, миновало четверть часа. Я надеялся, что действие смолы уже должно начать сказываться. По моим расчетам, он съел вшестеро больше смертельной дозы. Теперь начальные стадии эйфории и маниакального возбуждения должны стремительно смениться бредом, параличом, комой и смертью. По всем моим расчетам, выходило, что все будет кончено в течение часа, а если повезет, то и быстрее.

Глядя, как ящер деловито затаптывает разлетевшиеся уголья, я испытал укол сожаления. Это было великолепное животное. Губить его мне не хотелось еще сильнее, чем тратить на это офалум стоимостью в добрых шестьдесят талантов. Однако же если предоставить событиям идти своим чередом, ясно, что будет дальше. Мне не хотелось, чтобы у меня на совести были жизни невинных людей.

Вскоре ящер прекратил жрать. Он просто катался по раскиданным головням, гася пламя. Он двигался все энергичнее – знак того, что деннер начинает действовать. Он начал ворчать, низко и раскатисто. «Гырр! Гырр!» Вспышка синего пламени. Снова катается. «Гырр!» И снова катается.

Наконец не осталось ничего, кроме ложа из мерцающих углей. Дракк, как и в прошлый раз, устроился поверх них и лег. На вершине холма сделалось совсем темно.

Он немного полежал тихо. Потом заворчал снова. «Гырр! Гырр!» Вспышка пламени. Он все глубже вдавливался брюхом в уголья, как будто ему не лежалось на месте. Если это и есть приступ маниакального возбуждения, как-то медленно он наступает… Мне это не понравилось. Я-то надеялся, что он должен быть уже на полпути к бреду. Неужели я недорассчитал дозу?

По мере того как мои глаза привыкали к темноте, я осознал, что где-то есть еще один источник света. Сперва я подумал было, что это облака разошлись и луна выглянула из-за горизонта. Но потом я оторвал взгляд от дракка, оглянулся назад и понял, в чем дело.

На юго-западе, в каких-то двух милях от нас, сиял огнями Требон. Не просто тусклыми свечками из окон – повсюду вспыхивали высокие костры. Я поначалу подумал было, будто город горит.

Потом сообразил, в чем дело: праздник урожая! В центре городка пылал огромный костер, а перед домами, где хозяева угощали сидром усталых работников – костры поменьше. Все пьют и швыряют в костры своих шатунов. Чучела, сделанные из пшеничных снопов, из ячменной соломы, из сена, из мякины. Чучела, которые нарочно устроены так, чтобы вспыхивать стремительно и ярко, в ритуале, который призван отмечать конец года и отваживать демонов.