Имитация

Зато одна дама, проживающая на втором этаже, вспомнила, что, возвращаясь с работы, именно в тот вечер, когда погиб Андрей Никитич, и поднявшись на площадку своего этажа, она обратила внимание на спускавшуюся сверху яркую молодую брюнетку. Выше среднего роста, стройная. На ней была бежевая дубленка, из-под коричневой шапочки-формовки выбивались черные кудряшки, которые лезли ей на глаза. На правой щеке родинка. А обратила дама на нее внимание исключительно из-за дубленки: именно такую она собиралась себе купить. Поэтому, извинившись, поинтересовалась у брюнетки, где она купила дубленку и за сколько. Та ответила, что это подарок мужа и, не сказав больше ничего, сбежала вниз по лестнице.

— Думаешь, это была «Дина»? — спросил Валентин.

— Я не думаю, — с дрожью в голосе обронила Ида. — Это она и была. Сучка!.. И он тоже хорош, — в глазах у нее заблестели злые слезы.

— Ты только не перегибай палку! — осадил ее Валентин. — Потом стыдно будет.

Ида молча отмахнулась, отвернув лицо в сторону.

— Кто-нибудь еще ее видел? — вернулся Валентин к разговору. — Может, кто-то ее знает.

— Ни хрена никто не знает, — Ида смаргивала слезы и стряхивала их со щек указательным пальцем.

— Давай порассуждаем, — предложил Валентин, пододвинув свой стул поближе к креслу, на котором, поджав ноги, сидела Ида. — Допустим, это была «Дина». Допустим. И ты думаешь, Андрей мог назначить ей встречу у себя дома? Ты что, всегда так плохо думала о нем? Побойся Бога!..

Глядя перед собою в пол, Ида глухо обронила:

— Он запутался… В конце концов, сучка сама могла придти…

— Как она могла знать, что Андрей дома?

— Об этом ты у нее спроси.

Валентин обреченно покрутил головой:

— Пинкертоны… Нет, это, конечно, хорошо, что ты поговорила с соседями, но дальше пусть милиция разбирается…

— Сам видишь, как она разбирается!

— Вижу… — уныло покивал Валентин. — Но ничем не могу помочь.

— Так уж и ничем? — Глаза у Иды как-то странно заблестели, — И даже ничего не посоветуешь? — и вдруг рассмеялась, прикрывая ладонью рот.

Валентин обиженно надулся.

— Чего смеешься?

— Извини, пожалуйста! Вспомнила, как вчера пришла в уголовный розыск. Там у них, знаешь, компьютер стоит, и один из парней режется в карты!

— С кем?

— С компьютером! Я обалдела! Вот, думаю, чем наши доблестные сыщики занимаются в рабочее время.

— Действительно…

— Но потом мне сказали, что это был не сыщик, а шофер дежурной машины.

— Ладно, мне пора идти, — Валентин поднялся.

— Сиди, все равно на последний троллейбус ты уже опоздал. Что-то интересное скажу. Упадешь!

— Да неужели?

— Представь, что вчера вечером, после нашего с тобой телефонного разговора ко мне сюда ввалился тот самый сыщик, которого я… Ну, ты знаешь, как я его.!

— Пришел к тебе? — удивился Валентин.

— Вот именно! Осмотрел Андрюшин кабинет и… В общем, он допускает, что Андрюшу убили. Представляешь, так и сказал: можно допустить!.. И вроде как намерен заняться нашим делом, но чего-то мнется. С кем-то еще ему надо переговорить.

— А на это самое не намекал? — Валентин потер сложенные в щепотку пальцы.

— Я сама намекнула и, мне кажется, довольно прозрачно Не знаю… Еще он предупредил меня, чтоб держала язык за зубами: никто не должен знать, что он сюда приходил и по какому делу. Просил даже не звонить ему… Сам, сказал, свяжусь, когда понадобитесь. В общем, полная конспирация и туман. Учти: я тебе ничего не говорила!

— Но все-таки сказала!

— Потому что он сам с тобой собирается поговорить. Но ты не выдавай меня, когда встретитесь.

— Ладно, — пообещал Валентин. — Значит, интерес он все же проявил?

— Ну, я так поняла.

— Это уже хорошо.

— Это он и попросил меня пообщаться с соседями. Завтра наверняка еще целый день у меня на это уйдет. Глядишь, скоро сама стану заправским сыщиком. Ты, надеюсь, будешь мне помогать? Что скажешь?

— Там посмотрим, — уклончиво ответил Валентин. — Захочет ли он, чтоб я под ногами путался?

— А ему без нас не обойтись, — сказала Ида. — Меня, как видишь, уже запряг! И тебя запряжет.

— Что ж, запряжет — поедем, — сказал Валентин.

* * *

Весь следующий день — было воскресенье — Ида опять ходила по квартирам, однако никого, кто бы вспомнил случайную встречу в подъезде — именно вечером двадцать первого ноября — с незнакомой женщиной или незнакомым мужчиной, больше не оказалось.

15. С Киром покончено

Гела встретила его в мятой ночнушке, с растрепавшимися волосами и хорошо знакомым ему сомнамбулическим блеском в глазах. Взяла у него розу («Прелесть!»), благодарно чмокнула в губы и пошла на кухню чтобы подрезать и поставить цветок в воду.

Олег разделся и прошел в комнату. От постели со сбитой простыней и скрученного жгутом легкого одеяла исходил сложный букет запахов — экзотическая смесь дорогих духов, разгоряченного потного тела, мускуса и чего-то еще, возбуждающего и пьянящего.

— Роза прелесть, — сказала Гела, внося в комнату вазу с цветком и ставя ее на выступ серванта. Облизнула верхнюю губу влажным розовым языком и прибавила с легким смущением: — О вчерашнем пока забыли!