Имитация

– Фуга – это бег, фуга – это бег, – бормочу я. И вдруг резко открываю глаза. Надо мной серый потолок с черными тенями ветвей. Тени шевелятся, как дрожащие длинные пальцы – ветер раскачивает деревья за окном. Зачем я приговаривал «фуга – это бег» во сне? И сколько сейчас времени?

Босыми ногами нащупываю тапки. Поднимаюсь, выхожу из комнаты. Часы в коридоре показывают полшестого. Только тогда вспоминаю сон – вспышкой, от начала и до конца. Мне снился папа, как будто я – это он. Сон оборвался, не завершившись.

Иду в мамину комнату. На кровати белый горб – завернутая в одеяло мама. Она спит, отвернувшись к стенке. Сажусь на пол рядом с ней. Сначала не решаюсь, а потом слегка толкаю в плечо.

– Мама.

Она просыпается не сразу. Медленно поворачивается ко мне. Потом долго смотрит, видимо, пытаясь сфокусироваться.

– Илюша, почему не спишь?

– Мама, когда мне было восемь и я потерялся…

– Что с тобой такое, бессонница?

– Мама, когда я потерялся, папа…

– Иди ложись, еще рано.

– Мама, он нашел меня?

Мама садится на кровати. Обхватывает руками обернутые в одеяло колени.

– Конечно, нашел. Ты был у будки со сладостями. Тот парень, который зашел в лабиринт вместе с тобой, сказал отцу, где ты.

– Будка совсем рядом с лабиринтом. Если бы я был там, он…

– Папа так обрадовался. Даже плакал. Обнял тебя и плакал. Помнишь?

– Нет.

– Он плакал.

– Папа не плачет.

Я поднимаюсь на ноги.

– В чем дело, Илюша? Ты не веришь мне? Не веришь, что нашелся?

– Мама…

– Тот день, когда тебя похитили, был несказанно солнечным, – она улыбнулась. – Папа нашел тебя и плакал.

– Папа не плачет, – повторил я тихо и вышел из комнаты.

* * *

Не иду в консерваторию. Ноги сами приводят меня на утес. Сажусь на оградку. Вчера мы с Валерией видели здесь цветы, белые гвоздики. Ищу глазами. Они под деревом. Еще больше пожелтели. Умирающие ни за что цветы. Зачем они здесь?

Достаю из кармана телефон – хочу позвонить Гене. Куда он пропал?

Звонок проходит, но трубку никто не снимает. Набираю еще раз. Гена не подходит. В другом кармане у меня ключи от его квартиры. Недолго думая, иду туда.

* * *

Цветок совсем сухой. Земля как песок.

С пальмы капает вода. Лужа возле горшка стала больше.

Банка полна воды.

Звоню Гене. Не отвечает. Звоню еще раз.

«Набранный вами номер не обслуживается или не существует».

* * *

Жду в коридоре. Через минуту появляется Валерия. Она удивлена, это видно. Сейчас удивится еще больше. Я вызвал ее с пары, чтобы спросить:

– Ты в цветах разбираешься?

– Что?

– В комнатных растениях.

– Илья, если это шутка… – начинает она, неловко улыбаясь.

– Это серьезно, поверь мне. Я не понимаю, что происходит. Гена уехал и теперь не отвечает на звонки. Когда звонил ему в последний раз, автоматический голос сказал, что нет такого номера, – я разволновался. Дыхание участилось и, мне кажется, стало слышным. На лицо Валерии упала тень то ли сочувствия, то ли тревоги.

– Успокойся, Илья. Хочешь, я ему позвоню?

– Хочу, – я кивнул, как малыш, которому предложили конфетку, чуть только он заплакал.

Валерия вбила номер Гены из моего трясущегося в руке телефона в свой. Мы с ней ждали, уткнулись взглядами в дисплей.

«Набранный вами номер не обслуживается или не существует». Я вдохнул и забыл выдохнуть.

– Послушай, Илья, возможно, он потерял телефон или испортил как-то. Поэтому теперь не получается дозвониться. Не волнуйся.

– Он не поздравил меня с днем рождения.

– Мне жаль, – Валерия сочувственно кивнула.

– Дело не в этом. Он никогда не забывает такие вещи. Он мой друг, понимаешь?

– Понимаю. Думаешь, что-то случилось?

– Не знаю, – я прошелся взад вперед.

– Не волнуйся заранее.

– Я попробую. Но цветы…

– Что с ними?

– Сохнут, сколько бы я ни поливал.

– Может, мало льешь?

– Я много лью. Валерия, цветок, который я поливаю, сохнет, а тот, что стоит рядом, наоборот, истекает водой.

– Звучит жутко.

– Я не знаю, что думать. Это похоже на сон.

Валерия взяла меня за руку и легонько сжала.

– Может, ты не выспался?

– Хочешь сказать, что мне мерещится?

– Необязательно, – медленно проговорила Валерия. Видно было, как она подбирает слова. – Переутомление сказалось. Всякое бывает.

– Я не знаю. Ничего не знаю.

– Хочешь, я сбегу с пары и пройдемся по свежему воздуху? Погода солнечная.

Она готова пропустить пару ради меня. Ее глаза светятся. Мы будем гулять с ней. Снова. Я мечтал об этом. На секунду меня охватывает надежда на что-то. Такая, как запах весны – радушная надежда, готовая пообещать всё что угодно. Но в следующую секунду это проходит. Чувство, родившееся во мне давно, уж и не вспомню когда, выросло, повзрослело, встало на ноги и готово завладеть мной теперь полностью. Это чувство бессмысленности. Все тщетно, я ощущаю это каждой своей клеткой. Бесполезно. Ничего не будет – вот что я чувствую уже давно. Может, с детства. Еще когда выбирал этот путь – посредственного пианиста без перспектив – во мне оно жило.

Мы не пойдем гулять. Валерия не прогуляет пару. Валерия вернется в кабинет, за ней закроется дверь. Меня никто не спасет.

– Так что? – с энтузиазмом говорит Валерия.

– Не надо прогуливать. Тебе потом зачет сдавать.