Имитация науки. Полемические заметки

Предположим, перед нами текст, претендующий на то, чтобы числиться по ведомству науки. С нашей точки зрения, существует один надежный признак, позволяющий с достаточной степенью уверенности утверждать, что эта претензия неосновательна. Этот признак – низкий уровень грамотности автора. Если автор имеет смутное представление о том, как правильно расставлять знаки препинания, если в тексте в заметном количестве встречаются стилистические ошибки, если к тому же и орфография хромает, можно без большого риска ошибиться заключить, что перед нами – идеологическая поделка. Что позволяет так думать? Дело в том, что наука – высший вид мыслительной деятельности, принадлежащий к сфере высокой культуры. Чтобы обрести возможность творить в науке, человек обязан овладеть общекультурными навыками, к каковым, без сомнения, относится навык грамотного письма. Человек, который в силу умственной ограниченности или недостатка трудолюбия так и не научился писать грамотно, не способен решать задачи гораздо более высокой степени сложности. Что может представить публике полуграмотный «ученый»? Да только тысяча первую версию банальностей и трюизмов, ходячих предрассудков и общих заблуждений. Искать в его текстах крупицу научной истины – напрасный труд. Он может только воспроизводить господствующие в данный момент идеологические клише.

Мы могли бы привести множество примеров, иллюстрирующих наш тезис, но не станем злоупотреблять терпением читателя, и без того, вероятно, пресытившегося перлами говорухинизма. Ограничимся одним-единственным примером. Возьмем ничем не примечательную статью В. А. Рыбакова, представляющую собой достаточно типичный образец серийной научной продукции[424]. Читая эту небольшую работу, мы наталкиваемся на следующее положение:

«Обычно в обществе функционируют и борются различные партии и, приЙдя к власти, они формируют правительство»[425].

Автор знает, что деепричастный оборот выделяется запятыми, это хорошо. Но он не ведает, что в русском языке нет деепричастия «прийдя», а это уже не очень хорошо. Возьмем другую его фразу:

«Идеология стала пониматься как нечто злобное, насильственно навязанное сознанию»[426].

Все слова написаны правильно, да и запятая на месте. Но автор явно не в курсе того, что злобной может быть собака, но никак не феномен общественного сознания (в данном случае идеология). Здесь следовало бы употребить прилагательное «зловредный», но оно явно отсутствует в лексиконе В. А. Рыбакова. Не силен В. А. Рыбаков и в вопросе о различии корней «свят» и «свет». Об этом свидетельствует следующий его тезис:

«ОсвЕщенная авторитетом нации и государства, идеология раньше или позднее превращается в автономную силу…»[427].

А теперь попробуйте прочитать вот такое предложение:

«Употребление термина “национализм” более правильным считается в его стандартном европейском смысле – как возведенный в ранг государственной политики эгоизм титульной нации»[428].

Вы поняли, что считается более правильным: термин «национализм» или употребление оного?

Мыслитель, столь недружный с родным языком, не может, естественно, продемонстрировать глубокомыслие в науке. В его статье без труда обнаруживается ряд идеологических штампов: представление о демократии как «нормальном» политическом устройстве, тезис о том, что в годы советской власти в нашей стране существовал «тоталитаризм», утверждение, что насилие, с которым было сопряжено строительство нового общества, явилось не следствием конкретных исторических обстоятельств, а прямо вытекало из программных установок большевиков и т. п. Масштабы насилия, как это вообще свойственно авторам такого уровня, гигантски преувеличиваются. В своей статье А. В. Рыбаков без тени смущения заявляет:

«Так, по некоторым данным, за период с 1918 г. по 1941 г. в нашей стране погибло 37 миллионов человек»[429].