Имитация науки. Полемические заметки

И, чтобы «утвердить существование русского народа» и «создать русскую культуру», И. А. Ильин стремился к установлению в России фашистской диктатуры[457]. Правда, это должен быть не тот фашизм, что в Германии. И. А. Ильин мечтал о другом фашизме – белом и пушистом. Впрочем, с таким же успехом он мог грезить о том, чтобы вывести породу травоядных тигров.

Извините, но к мыслителю, который выражает симпатии к фашизму, мы не можем относиться с пиететом. Для нас он – личность одиозная.

И пусть Б. В. Григорьев всячески выгораживает своего кумира: и статья о фашизме, мол, у него малоизвестная[458], и его работа о Гегеле замечательная, да и немецкий язык он знает в совершенстве, на нас эти аргументы не производят ни малейшего впечатления.

Впрочем, Б. В. Григорьев не оспаривает нашего критерия. Это можно заключить из следующего его высказывания:

«<…> Это правило (т. е. наш критерий. – Р. Л.) распространяется, прежде всего, на самих марксистских идеологов, которые раболепно превозносили десятки лет весьма посредственного писателя В. И. Ульянова-Ленина[459], написали о нем немыслимое число хвалебных работ и статей…»[460].

К сказанному можно было бы, правда, добавить, что сейчас те же авторы пишут хвалебные статьи о Н. А. Бердяеве, С. Л. Франке и И. А. Ильине. Во все времена существовали халтурщики и конъюнктурщики. Зачем же взваливать вину за халтуру и конъюнктурщину именно на марксизм?

Итак, констатируем: Б. В. Григорьев нашу гипотезу о критериях демаркации науки и идеологии прямо или косвенно подтверждает. И мы воспринимаем этот факт, как говорится, с чувством глубокого удовлетворения.

А теперь о главном, ради чего в 2020 г. мы возвращаемся к тексту, написанному 10 лет назад.

В заключение наш оппонент пишет:

«Интернациональная идеология остается врагом национальной культуры. Если раньше превозносили марксизм, то теперь защищают и навязывают “однополярный мир” и “глобализацию”. Кому это выгодно? Иван Ильин говорил, что мы не можем рассчитывать на искреннее доброжелательство во всём мире, России надо надеяться на Бога и на себя. А теперь мы – современные философы и идеологи – можем сказать, что нам надо надеяться не на Маркса, Вебера, Дюркгейма, Гуссерля и прочих “иноземцев”, как называл их Иван Ильин, а на своих русских идеологов и философов»[461].

Это положение носит концептуальный характер, на нем имеет смысл специально остановиться.

Необходимо заметить, что список авторов, «на которых нам не надо надеяться», далеко не полон. В нем нет, например, Сартра, Маркузе, Канта, Гегеля. Тут, правда, получается неувязка. И. А. Ильин составил себе имя как раз благодаря своему труду о великом немецком мыслителе, создавшем грандиозную систему объективного диалектического идеализма. Так что Гегеля, наверное, придется все-таки оставить в списке тех, на кого «следует надеяться». Но ведь творчество Гегеля нельзя понять, не зная философии Канта. Необходимо пощадить и его. Извините, но гегельянская традиция не прервалась со смертью ее основателя. Маркс – один из ее продолжателей. Может быть, Б. В. Григорьев все-таки смилуется и разрешит хотя бы части российских философов надеяться на Маркса? А вместе с ним и на других «инородцев», которые, по нашему скромному разумению, в философию кое-какой вклад внесли.