Имитация науки. Полемические заметки

Специфика социальной науки состоит в ее идеологической ангажированности. Об этом прямо и откровенно писал еще Т. Гоббс. Но нет никаких оснований сводить всю социальную науку к идеологическому обслуживанию интересов тех или иных классов, тем более к идеологическому обеспечению текущей политической практики. Специфика положения ученого обществоведа состоит в том, что он вовлечен в социальную борьбу и находится в то же время «над схваткой». Он должен видеть дальше и глубже того, чем это требуется для принятия сиюминутных политических решений. Он обязан понимать больше, чем остальные участники битвы, иметь целостный образ реальности в ее развитии. Но всё это возможно в том и только в том случае, если ученый искренне верит в те идеи, которые он отстаивает. Без такой веры наука превращается в служанку политики, в заложницу конъюнктуры.

Ученому, который сегодня с жаром защищает то, что с энтузиазмом ниспровергал еще вчера, кажется, что он поступает очень практично. В действительности он действует не практично, а прагматично: извлекает сиюминутную выгоду, но теряет главное. Как бы это банально ни звучало, основной капитал ученого – репутация. Если ученый заработал репутацию человека, искренне стремящегося к истине, то в этом случае написанные им труды потенциально бессмертны. Созданные им теории – не идеологическая стряпня на потребу дня, а заслуживающие самого серьезного внимания конструкции. Даже если они представляют собой системное заблуждение, они будят мысль и заставляют видеть вещи в неожиданном свете. Опыт размышлений такого ученого является поучительным в любом случае – разделяем мы его идеи или нет.

Тот, кто вступил на скользкую дорожку «прозрения», по собственной воле вычеркнул себя из числа добросовестных ученых. Следовательно, его труды будут вскоре забыты. Ну кому могут быть интересны теории, в которых рассуждения подогнаны под заранее известный ответ?!

М. Н. Руткевич – один из тех отечественных обществоведов, который отказался присоединиться к толпе «прозревших». Его труды, написанные в последние годы, являются продолжением и развитием трудов, созданных тридцать-сорок лет назад. В последних работах он использовал тот же методологический инструментарий, который с успехом применял тогда, когда еще только вставал на стезю социального теоретика. Многие торопыги сочли гибель советского эксперимента доказательством устарелости марксизма. Но М. Н. Руткевич не стал пополнять ряды «разочарованных». Будучи человеком истинно мудрым, он здраво рассудил, что это далеко не первый и не последний случай упадка и регресса в истории человечества. Россия в результате «реформ» вступила в полосу деградации, но разве из этого следует, что марксизм – ложная теория? Разве то, что случилось с нашей страной, отменяет глубинные законы социальной эволюции, открытые К. Марксом? Антагонизм труда и капитала изменил формы своего проявления, но никуда не исчез, а если брать всемирный масштаб, то еще больше обострился. Стихийность развития капитализма никуда не девалась, опасность разрушительных срывов в эволюции человечества не только не ослабла, но еще более усилилась. Мы видим, как исторический горизонт всё более затягивается тучами, мир и вместе с ним Россия вступает в полосу глобальной нестабильности. И вообще марксизм хоронят чуть ли не с первого дня его возникновения. Но после очередных похорон оказывается, что марксизм жив. Другим социальным доктринам похорон никто не устраивает. Они тихо испускают дух, всеми забытые. Марксизму такая участь явно не угрожает. Так что какой, спрашивается, резон отвергать истинную теорию ради очередных модных заблуждений?

Мы живем в очень негероическую эпоху. Сервильность возведена в ранг добродетели, а принципиальность кажется глубокой архаикой. Теоретическая смелость подменяется псевдонаучным эпатажем. Никто не готов взойти на костер за свои убеждения, тем более что и убеждений-то нет, вместо них – правдоподобные гипотезы. И вот в такой обстановке жил и действовал человек, для которого научная истина – не предмет постмодернистской игры, а цель и смысл жизни. Конечно, он будет восприниматься как некий мастодонт, как «реликт проклятого тоталитарного прошлого». В лучшем случае его творчество будут замалчивать, в худшем – подвергать снисходительным насмешкам. Но будущее, как это ни парадоксально звучит, за такими мастодонтами. За учеными, которые в смутные годы массового ренегатства не поддались соблазну смены вех, и тем самым сберегли свою научную честь и вместе с нею честь творческого марксизма.

Приложение 2 Философско-методологические проблемы воспитания детей преконцепционного возраста [470]