Иммигранты (СИ)

Ну ожидаемый же был поворот, думает Тони.

Глаза Наташи изучают ветвистый шрам, расходящийся из-за ворота, почерневшие пальцы — и она выдыхает дым резко и отчаянно.

— Что за херня, — говорит она. Встаёт и делает нетвёрдый шаг навстречу. — Что за херня, Тони?

— Я щёлкнул.

— Я как раз об этом.

— И всех спас.

— И тебя тоже определили сюда.

— У них тут бардак. — Тони обнимает Наташу одной рукой, тянется погладить её по голове, но она одёргивает его за запястье и утыкается носом в плечо.

Хочет расплакаться — плакать тут как раз у всех выходит — но почему-то передумывает и возмущённо сопит.

— А это ещё что? — придушенно интересуется она, так и не расчувствовавшись.

Тони даже не оборачивается, чтобы уточнить.

— Это Локи, — мирно объясняет он. — Я пытаюсь от него избавиться.

Локи вежливо-вежливо здоровается, пока Наташа всё ещё сердито сопит в пиджак Тони.

***

— Я не «что». Я «кто».

— Будешь выпендриваться — скажу в Городе Ангелов, что ты не бог, а так, метис йотуна. Голубой асгардский мулат. Может, таким положено находиться тут после смерти.

Локи открывает рот. Закрывает его. Провожает взглядом Наташу, разгуливающую по узкому номеру мотеля туда-сюда.

— Ты отвратительная женщина и я не дам тебе конфету, — решает он.

— Ой, да пожалуйста.

Тони молча покачивается на колченогом, но прочном стуле у двери. Пьёт из горла пиво — разумеется, тёплое — и закусывает его чизбургером. Без сыра.

Наташа клянётся, что час назад сыр на кухне мотеля был, но вот незадача — взял и кончился перед приездом дорогих гостей.

Но это волнует Тони меньше, чем сказанное Наташей.

Пять минут назад эта женщина, которая определённо слишком сильно ударилась головой и не имеет права с этим поспорить, призналась, что тоже едет в Город Ангелов, рада, что они её подкинут и…

Что Тони потом отвезёт её назад.

Потому что она едет просить не за себя.

— Понимаешь, — повторяет она для Тони, отмахиваясь от Локи, — раз у них тут такая строгая бюрократия и учёт, за бюрократические ошибки точно должно быть наказание откуда-то сверху. Посмотри сам: до того, как наша огромная слива с манией величия развела бурную деятельность, здесь был порядок. Вот после его смерти, — Наташа тычет пальцем в Локи, — всё и перепуталось. Возможно, они стали прибегать к автоматизации. Знаешь, сколько ушло после того, как их близкие рассыпались в пыль?

— Не знаю. Но догадываюсь. Я не общался тут ни с кем, Нат, — Тони качает головой.

Оскорблённый Локи, в которого далеко не в первый раз за вечер тыкают пальцем, молчит, разгрызает леденец и запивает его пивом. Извращенец.

Все они тут ненормальные, и сам Тони ненормальный, и мир этот ненормальный. Пыльное, как заброшенный архив, бюрократическое чистилище.

— А у кого-то эти жалобы прокатывали? — уточняет Тони.

— Я общалась в местном Нью-Йорке с одним полицейским. Он помнил меня по битве на Манхэттене, — Наташа наконец садится, клонит голову ещё ниже к плечу. Локи зыркает на неё, но молчит. — Погиб после щелчка. Преградил патрульной машиной дорогу автомобилю, который чуть не влетел в остановку, где были живые люди. Он услышал, что можно пожаловаться, уехал в Город Ангелов — и назад в самом деле не приехал. Наверное, просьбу рассмотрели. Вдруг сработает, если я приеду туда и скажу — вы ошиблись, но я никому не расскажу, если вы отправите к живым того парня.

Неизбитая такая тема для беседы, когда в номер к двум мужчинам ночью заглянула красивая женщина.

— Но это шантаж, ты в курсе? — Тони вскидывает брови, обдумав дикую Наташину идею.

— Цель оправдывает средства. И только попробуй возразить.

Голос у неё стал хрипловатым.

— Мы должны успеть за неделю, — говорит Наташа, и глаза у неё нехорошо горят — Тони видел это не раз, да и Локи, кажется, помнит и поэтому не возражает. — Пока там идёт очередной фестиваль. Потом их отправят отсюда, и всё.

— Повтори, а то многовато информации. Куда отправят?

— В ангелы-хранители. Он в этой партии. Все, кто пожертвовали собой, со временем проходят подготовку.

Тони угукает и закусывает шпажку, на которую собрали недочизбургер, потому что он разваливался, как зубочистку. Продолжает качаться.

— Ну, я в деле, — говорит он. — Сдадим этого асгардского иммигранта и сделаем то, что хочешь ты, если так можно.

— А если нельзя?

— Всё равно сделаем. Это ж мы.

Наташа очень, очень старается приподнять уголок губ, но не выходит — и тогда она ставит локоть на изголовье кровати Тони и подпирает голову рукой. Уголок насильно ползёт вверх, но Тони — и внезапно Локи с ним — следит за этим как зачарованный.

— Идеальный баланс, — воодушевлённо продолжает Тони.

— Через Перчатку заразился?

— Нет, я не об этом. Давай попробуем вернуть в мир живых двух братьев — хорошего и засранца.

— Не думаю, что стоит называть мальчика засранцем, — фыркает Локи. Комкает фантик и пытается попасть им в дешёвую пластиковую урну в углу. Мажет — и переводит взгляд на тёмное открытое окно. — Ну подумаешь, водился с Альтроном. У нас у всех были ошибки.

Наташа прожигает Локи взглядом.

Но не комментирует, что под засранцем имелся в виду не Пьетро Максимофф, обитающий в Городе Ангелов.

***