Император Август и его время

Наступивший 23 г. до н. э. принёс Августу ряд тяжёлых испытаний. И без того человек болезненный он на сей раз так тяжело захворал, что, казалось, «не было надежды на выздоровление»[1185]. По словам Светония, принцепс заболел «истечением желчи»[1186]. Возможно, это было обострение хронического гепатита[1187]. Император был готов к худшему исходу. Он пригласил к себе группу должностных лиц, наиболее видных сенаторов и всадников, с которыми обсудил текущие государственные дела. Держал он себя как человек, готовящийся к смерти. Своему коллеге по консулату Гнею Кальпурнию Пизону Август передал книгу со списком всех военных сил Империи и государственных доходов. А Марку Випсанию Агриппе он вручил свой перстень[1188]. Очень знаменательный акт. То, что второй консул теперь должен был вести все текущие дела вместо уходящего из жизни коллеги, было естественно. Агриппа же, получив перстень, должен был восприниматься в качестве преемника императора. Здесь стоит обратить внимание на следующее обстоятельство. Пизон во время гражданских войн был ярым помпеянцем и убеждённым противником Цезаря. После гибели диктатора оказался в стане Брута и Кассия. Великодушно прощённый триумвирами он категорически воздерживался от соискания государственных должностей, не желая служить нелюбимой власти. И только Августу после долгих уговоров дал согласие занять консульскую должность. И вот ирония судьбы: важнейшие дела единовластного правителя теперь оставались в руках убеждённого республиканца. Что же до передачи Агриппе перстня, то это буквальное повторение поступка Александра Македонского перед его кончиной. Царь наделил им военачальника Пердикку, одного из ближайших своих соратников, первого среди них по выслуге лет[1189]. Тот это воспринял как ответственность за всю державу. Так что жест Августа был подлинно царским. И, похоже, действительно мог означать преемственность власти. Все, правда, прочили передачу таковой любимому племяннику принцепса Марцеллу, но Август, скорее всего, предпочитал передать тяжкое бремя власти не незрелому юноше, а многоопытному соратнику, другу и после последней женитьбы всё-таки ещё и родственнику.

Август, не будучи формально монархом, не мог передавать власть по наследству. Но Император Цезарь Август прекрасно осознавал свой действительный статус, что и дал понять окружающим, готовясь к путешествию в царство мёртвых.

Но на сей раз, однако, передача власти так и не состоялась… Врач Антоний Муза излечил правителя, применив радикально новую методику: холодные ванны вместо горячих и холодное же питьё. Болезнь отступила. Август щедро отблагодарил своего спасителя. Тот получил не только большую сумму денег, но и новый, весьма почтенный статус: ему было даровано право носить золотое кольцо. Означало сие, что Муза более не просто либертин, а вступил отныне во всадническое сословие. Сенаторы от принцепса постарались не отстать. На их деньги Антонию Музе была поставлена статуя возле изваяния Эскулапа[1190].

Любопытно, что, судя по имени, славный медик был в своё время рабом рода Антониев и, может быть, даже самого Марка-триумвира. Вскоре, однако, выяснилось, увы, что опробованный на принцепсе способ лечения вовсе не является универсальным. Если Август был спасён, то захворавший позднее Марцелл, которого Муза лечил по той же методе, скончался.

В промежутке времени между выздоровлением Августа и роковой болезнью его племянника произошли весьма значимые события. Поправившийся принцепс попытался в сенате обнародовать своё завещание, из которого явствовало, что он на самом деле никого не оставлял своим наследником. Но вот сенаторы (надо же, какие независимые!) не позволили осиротить Империю. По закону-то сенат и народ должны были бы вручить власть его преемнику. Такового он и указал прилюдной передачей перстня с печатью. История эта, однако, имела неожиданные последствия: она поссорила Марцелла с Агриппой. Племянник, считавший себя первоочередным наследником, крепко огорчился. По счастью, прямого конфликта между родственниками не произошло. Август и так собирался отправить Агриппу на Восток. Теперь отъезд был ускорен. Агриппа прибыл на остров Лесбос в Митилену, откуда стал контролировать весь ход дел на Востоке. А там проблем хватало. Так всё ещё не были урегулированы отношения с Парфией. Римские орлы, утраченные Крассом, по-прежнему оставались у парфян.

Смерть любимого племянника, которого он знаково сделал супругом своей единственной дочери Юлии, крепко удручила Августа. Память Марцелла он почтил самым почётным образом. Покойник был погребён в родовом мавзолее «августейшей семьи», постройка которого в 28 г. до н. э. была завершена. Сам принцепс на похоронах несостоявшегося наследника произнёс похвальную речь. Именем Марцелла был назван театр, строительство которого началось ещё при Юлии Цезаре.