Император. Книга третья. Суворов

Суворов показался на своей кляче. С двух сторон лошадь сдерживали казаки.

– Пустите меня. Я сам поеду, – требовал Суворов.

– Сиди! – говорили ему казаки.

– Да пустите же! Не свалюсь.

– Ты нам живой нужен, – не пускали его казаки.

Главнокомандующий подъехал к самому краю. Глянул вниз и коротко приказал:

– Спускаемся!

– Каким образом, Александр Васильевич? – удивился Багратион.

– На жопу садись – и поехал!

Несмотря на усталость, все вокруг грохнули от смеха.

Багратион перекрестился, подобрал под себя полы плаща и первым сиганул вниз. Он скользил по склону. Вынул тесак, и втыкал его в снег, чтобы замедлить движение. За ним посыпались солдаты.

– С Богом! – перекрестился рядовой Таракан и прыгнул вниз.

Мы с Константином и Аркадием заскользили по насту. Вспомнилась детская забава – катание с горки. Вот, только бы шею не сломать.

– Поберегись! – мимо промчались четверо пушкарей, удерживая на верёвках ствол орудия.

– Пропасть! – раздалось впереди.

Я и Константин воткнули тесаки в снег, остановились. Схватили Аркадия, который никак не мог сдержать скольжение. Ниже стоял солдат и указывал вправо:

– Туда сворачивай! Прямо скала обрывается.

Мы обошли опасный участок. Увидели отвесную скалу, с которой чуть не сорвались. Внизу лежал ствол орудия и четверо искалеченных пушкарей.

Сколько так спускались, сказать трудно. Бока болели, руки кровоточили. Кругом под одежду забирался снег. Но вдруг дождь со снегом перестал идти. Мы оказались ниже туч, а под нами расстилалась долина с садами и виноградниками. Граница льда оборвалась, уступая место пожухшей траве. Мы закричали от радости, хотя на крик уже сил не хватало. Неужели мы одолели этот проклятый хребет? Неужели – все? Прошли, проползли, скатились….

Через пару часов мы уже подходили к деревне. Старик работал на винограднике, подвязывая голые лозы к кольям.

– Эй, дед, что за деревня? – спросил у него Багратион по-немецки.

Старик смотрел на нас, открыв рот от ужаса. Наверное, он никогда в жизни не видел столько вооружённых оборванцев.

– Муттен, господин, – ответил он. – Позвольте спросить, кто вы такие? Уж не восставшие мертвецы? Неужто апокалипсис грядёт?

– Он самый, – пошутил Багратион.

Генералу подвели уставшего коня. Бока у коня ввалились. Ребра торчали.

– Князь, не желаете проехаться верхом? – спросил Багратион у Константина. – Конь только один.

– Нет, – отрицательно покачал головой Константин. – Вы генерал, а я всего лишь майор.

Багратион взобрался в седло, скинул промокший насквозь плащ.

– Шире шаг! – скомандовал он. – Подтянуть ремни, оправить одежду. Русская армия идёт или стадо баранов?

Ему преградил дорогу французский часовой. Совсем молодой солдат с сонной физиономией.

– Стой, кто идёт? – крикнул он.

– Не видишь сам, дуралей? – накинулся на него Багратион. – Русский генерал едет.

– Ружьишко отдай, – солдаты отняли у часового ружье и дали хорошего пинка.

Багратион подъехал к штабу и спешился у крыльца. К нему выбежал дежурный офицер.

– Как доложить? – спросил он.

– Генерал Багратион.

– Ба-гра-тьён? Простите, из чьей дивизии? – не понял француз.

– Багратион, – поправил офицера генерал. – Из армии Суворова.

Адъютант глупо улыбнулся, но разглядев солдат оборванных, грязных, босых, попятился в дом.

– Разрешите с французов сапоги снять, – спросил один из унтеров.

– Снимайте, – позволил Багратион и вошёл в штаб.

Мы ринулись за ним.

Полковник только встал с постели и ещё застёгивал мундир.

– У меня всего сто пятьдесят человек и две пушки, – сказал он.

– Да хоть десять тысяч, – ответил Багратион, – мне все равно. – И устало опустился на стул. – Вы арестованы. Потрудитесь отдать вашу шпагу.

Константин опустился на табурет возле горячей печи, и тут же потерял сознание. Я до того ослаб, что еле смог его удержать от падения. Рюмка коньяка привела его в чувства.

– Могу вам предложить бобовую похлёбку, – сказал лейтенант интендантской службы. – Бараньи мозги с тушёной капустой.

– Пока моих солдат не накормят, есть не буду, – отказался Багратион.

* * *

Только на следующее утро арьергард спустился с гор. Измученных, обмороженных солдат принимали в домах местные пастухи и виноделы. Кормили, согревали.

– Это же не французы – разбойники и не австрийцы – дармоеды. Это – русские. Они такие же, как мы, – загадочно говорили швейцарцы. – Французы тащили со двора все подряд. Австрийцы требовали, грозили расправой. А русский солдат будет с голоду умирать, но без разрешения зёрнышка не возьмёт.

Суворова поселили в гостинице монастыря. Ему совсем стало плохо. Всего трясло. На лбу от жара выступала испарина. Главнокомандующего напоили горячим молоком. Проспав пару часов, он заявил, что чувствует себя отлично и потребовал карты местности. Вскоре вернулись из разведки казаки. Притащив с собой пленённого офицера. Допросив француза, Суворов срочно созвал военный совет.

– Господа, – начал он мрачно. – Как не прискорбно мне это вам говорить, но все наши старания пошли прахом. Мы спешили на помощь к Римскому-Корсакову. Сейчас я узнал, что Массена перехитрил нас всех. Римский-Корсаков разбит. Австрийский корпус Гоце уничтожен. Сам генерал Гоце – убит.