Император. Книга вторая. Ушаков

– Неправда! – воскликнул Али-паша, подпрыгнув на диване. Вновь едва заметная волна страха пробежала по его лицу. – Я русское общество уважаю. Русский народ храбрый и миролюбивый. Если хотите знать, я даже князю Потемкину оказывал важные услуги. Вот это был человек! Он умел дружить! Ценил меня. Во всех письмах объяснялся со мной, как с истинным другом. А какие подарки он мне слал! Чудо! Дары, достойные султана! Оружие, сбруи, посуду…. Жаль, у меня с собой нет его подарков. Я бы вам показал. Ох! Потёмкин был великий, необыкновенный человек. Он хорошо знал людей, знал, как с ними обходиться. Ох, если бы он был жив теперь! – Али-паша сделал печальное лицо и покачал головой. – Был бы жив… Ваш адмирал тогда бы писал мне по-другому.

– Будьте уверены, был бы жив князь Потёмкин, он принял бы точно такое же участие в судьбе Ламбросы. Консул не является частным лицом, он – доверенная особа государства Российского и лично – императора.

– Хорошо, – сдался Али-паша. – Я велю освободить его. – Однако он не хотел просто так сдавать позиции. – Но у меня условие, – вдруг сказал он. – Ушак-паша должен отвести свой отряд от Парги и не вмешиваться в мои дела.

– Он этого сделать не может, – твёрдо ответил Метакса. – Иначе подвергнется гневу Императора. Он обязан защищать паргиотов.

– Парга – мой город, – настаивал Али-паша.

– Парга никогда не был подвластен Оттоманской Порте. Город принадлежал Венеции, затем отошёл французам. Нынче Парга добровольно сдался союзной эскадре. Над стенами города развиваются флаги России и Турции.

Али-паша потребовал кофе. Долго морщил лоб, думал, бормотал что-то себе под нос, затем с досадой сказал:

– Я сам оплошал. На пять деньков раньше взял бы Первезу, а там бы и до Парги дошёл. Не стал бы атаковать со стороны гор, а ударил бы с моря.

– За что же ваше превосходительство так разгневан на паргиотов?

– Причин много. Они укрывают моих ослушников, а соответственно – врагов султана. Они снабжают моих недругов – суллиотов порохом и оружием. Парга – разбойничье гнездо. В нем составляются заговоры против меня. Я готов заплатить вашему адмиралу двадцать тысяч венецианских червонцев, пусть он отвернётся от Парги, – решительно закончил Али-паша.

– Адмирал не сможет принять ваше предложение, – ответил Метакса.

– Хорошо. – Али-паша смягчил голос. – Не подскажешь мне, кто у адмирала в любимцах? Кто может повлиять на него?

– Простите, но на это мне сложно ответить, – смутился Метакса столь наглому вопросу. – Адмирал ко всем, нам, офицерам относится одинаково. Отличает особо тех, кто усерден в службе. Клянусь честью: ни один офицер русского флота ни за какие деньги не примет на себя исполнение такого рода поручения.

– Что же мне делать? – растерянно всплеснул руками Али-паша. – Я привык разговаривать с турецкими чиновниками при помощи золота. Дай мне совет, – потребовал он у Метаксы.

– Не смею советовать вашему превосходительству. Мой чин и мои годы не позволяют этого делать. Вы славитесь своим умом и своей прозорливостью, и без сомнения не захотите за Паргу поссориться с Российской Империей, а через это попасть в немилость султану Селиму. Вам нужно примириться и сблизиться с адмиралом Ушаковым.

– Я готов хоть сейчас, – заверил нас Али-паша, прикладывая руку к сердцу. – Так скажи мне откровенно: как поступить. Вот, что бы ты сделал на моем месте? Представь, что ты не лейтенант Метакса, а Али-паша.

– Если бы я был на вашем месте, я бы написал вежливое письмо адмиралу Ушакову, в котором изъявил бы сожаление, касательно консула Ламбросы. Воины в пылу сражения не разобрали, кого взяли в плен. На войне всякие бывают недоразумения. Консула немедленно бы отпустил, компенсируя всё отнятое у него имущество. Потом, я бы примирился с паргиотами в угоду союза России и Турции.

– Ты требуешь невозможного, – отмахнулся Али-паша. – Кто же тогда займёт Паргу?

– Российские и турецкие отряды. Полагаю, что адмирал позволит и с вашей стороны послать отряд в двенадцать человек из христиан, которые присоединятся к гарнизону. Я уверен, что после освобождение островов, власть над материковым берегом передадут вашему превосходительству, как визирю Оттоманской Порты. И ключи от Парги будут в ваших руках.

Али-паша внимательно выслушал Метаксу, затем молча поднялся с дивана и прошествовал в соседнюю комнату. Вскоре туда же поспешили его старшие командиры. Он долго совещался с ними, после вышел к нам.

– Приведите, – приказал Али-паша.

Вскоре двое телохранителей ввели обросшего грязного человека в рваной одежде. Несмотря на свой жалкий вид, человек гордо держал голову, и глаза его искрились отвагой.

– Ваш консул, господин Ламброса, – объявил вельможа. – Наш повелитель дарит ему жизнь и свободу.

В этом обросшем, истощённом человеке я едва узнал того великолепного греческого красавца, которого встречал в Петербурге. Я вспомнил, что видел его среди придворных во время кончины императрицы.