Император. Книга вторая. Ушаков

– Двенадцать, говоришь? – недовольно покачал головой адмирал. – А коль из крепости атакуют? Кто им поможет? Не успеют эти двенадцать солдат продержаться до подхода подкрепления.

Но тут местные греки заверили, что соберут около двух тысяч ополченцев с ружьями, и сами будут нести охрану батареи.

– Не нравится мне сея затея, – честно признался Ушаков, – но делать нечего. Коль обещаете собрать ополчение, дам я вам пушек и солдат.

В шебеку загрузили гаубицу и две лёгкие полевые пушки. Поручику Кантарино поручено было доставить пушки на позицию. Отряд состоял из двенадцати фузилёров, шести канониров и одного унтер-офицера.

– Добров, – позвал меня Ушаков. – Чувствую недоброе, но прошу тебя вместе с лейтенантом Метаксой: помогите графу Маркати установить батарею. Некого мне больше посылать. Все при делах. Пушки поставите – и назад.

– Слушаюсь! – с готовностью ответил я. Мне и самому не терпелось приступить к какому-нибудь делу.

Маркати грамотно организовал работу. Ночь была темной и холодной, но дождь прекратился. Одни греки, встав в цепочку, передавали друг другу камни. Другие таскали на холм землю в корзинах. Все работали быстро и слаженно. К рассвету была подготовлена куртина из земли и булыжников. Втащили пушки. Мы с Егором предложили подождать, когда к полудню прибудет подкрепление с эскадры, и до этого не выдавать положение батареи. Но граф Маркати решил действовать самостоятельно и сразу же открыл огонь. Удачными выстрелами была сбита одна пушка с бастиона и повреждены постройки внутри крепости.

Для французов новая угроза явилась неожиданностью. Тут же на батарею был направлен отряд более шестисот гренадёров.

– Придётся вступить в бой, – сказал Егор. – Надо организовать ополченцев.

Полевые пушки зарядили картечью. Я и лейтенант Метакса вынули шпаги, готовы были повести ополченцев в атаку. Но к нашему ужасу, островитяне, увидев солдат, уверенно идущих цепью, с примкнутыми штыками, попятились, а после первого ружейного залпа – разбежались.

С трёх сторон к нам по склонам надвигались французские шеренги. Одна-единственная тропинка была ещё свободна, и по ней ещё можно было успеть отступить вниз, к морю, где стояла наша шебека.

– Поручик, уводите солдат, – приказал Метакса.

– Как же пушки? – возмутился поручик Кантарини.

– Заклепаем, – сказал я. – Не мешкайте.

– А вы?

– Задержим их, – воскликнул граф Маркати, взводя курки на пистолетах. – Я не уйду отсюда. Это – моя земля!

Кантарини приказал унтер-офицеру с канонирами бежать к шебеке. Фузилёры прикрывали отход, отстреливаясь. Мы с Метаксой и Маркати принялись заклёпывать фитильные отверстия у пушек: вставляли свинцовые гвозди и забивали ядром поглубже, чтобы не вытащить. После распотрошили пороховые заряды и подожгли их. Яркое пламя с черным дымом взметнулось в небо. В это же время со всех сторон показались вражеские солдаты. Граф Маркати, обезумив от ярости, бросился на французов, стреляя из пистолетов. Его тут же убили.

– Господа, отдайте ваши шпаги, – предложил нам офицер. – Или вы предпочитаете глупую смерть?

Нам ничего не оставалось, как сдать оружие и проследовать в крепость под конвоем.

– А мы неплохо поработали, – сказал мне Метакса, указывая на разрушения, произведённые нашей гаубицей. Длинное строение, по-видимому, казарма, изрядно пострадало. Стена проломлена, из окон валил дым. С бастиона солдаты спускали вниз две казематные пушки с изувеченными лафетами. У одной треснул ствол.

Нас провели к башне, на верхушке которой реял французский флаг. Караульный отворил низкую массивную дверь, и мы оказались в мрачном неоштукатуренном помещении с одним единственным окошком. Пахло свечами, жареной рыбой, ружейной смазкой и сыростью. У дальней стены чахло теплился камин. Посредине комнаты, за грубым деревянным столом сидело несколько французских офицеров и обедали. Во главе стола находился грузный человек в форме генерала, лет сорока с лишним. Лицо его было одутловатое и гладко выбрито. Взгляд тяжёлый, но глаза казались водянистыми пузырями.

– Это и все? – недовольно спросил он у офицера, конвоировавшего нас. – Только двое пленных?

– Так, точно, мой генерал, – ответил он. Голос его дрогнул.

– Сколько пушек захвачено?

– Ни одной. Все пушки успели заклепать.

– Все? – генерал побагровел. – Да что же за день сегодня неудачный! А сколько было пушек?

– Три!

– Три? – разом удивились все сидящие за столом.

– Хотите сказать, что мы воевали с тремя пушками? – генерал тяжело поднялся. – У нас потери и разрушения, будто по нам палили не меньше дюжины орудий. – Он злобно засопел. Наконец обратил внимание на нас. – Прошу представиться, господа. Перед вами бригадный генерал Луи Франсуа Жан Шабо.

Мы представились.

– Господа, подвинетесь, – попросил он своих офицеров. – Присаживайтесь, – пригласил нас. – Я прекрасно знаю, что у вас на эскадре скудная пища. А у нас, как видите, вполне сносная для осаждённых.

Нам подали тарелки с варёными бобами и жареной рыбой. Блюда с холодной говядиной и острый соус.