Император. Книга вторая. Ушаков

Как раз капитана перевезли в лазарет на «Святой Павел». Узнав, что мы привели посетителя к нашему герою Кикину, лейб-медик встал скалой на нашем пути. Никаких посещений! Но увидев важного турецкого гостя, да ещё коллегу, нехотя разрешил. Какого же было удивление всех присутствующих, когда благородный османец в богатой одежде, грохнулся на колени перед койкой Кикина, облобызал его руку и разрыдался крокодильими слезами. Капитан Кикин сначала смутился, пытаясь вырвать руку, потом был весьма удивлён. В конце засмеялся:

– Кондратий? Ты, что ль? Черт рыжебородый!

– Ради всех святых, простите меня, – рыдал Мехмед-Кондрашка. – Возьмите меня обратно в Россию. Домой хочу. Русский я.

– Странное это дело, – тихо сказал нам немец лейб-медик. – Любой европеец готов ради денег поменять родину и умереть за чужую страну. Русского сколько не корми – все в Россию хочет.

– И почему так происходит, как, по-вашему? – спросил я.

– Не знаю, – пожал он плечами. – Вот, я приехал из Баварии лет десять назад – и не хочу обратно. Русская земля – тёплая, живая. Хоть и с морозами…. Зато морозы какие!

* * *

Из гавани прибыли парламентарии. Попросили выпустить три торговых корабля под флагом Австрии. Ушаков дал разрешение, но послал на судна инспекторов. На одном из кораблей были обнаружены два подозрительно холеных матроса. Их тут же ссадили на шлюпку и привезли к адмиралу. Подозрительными матросами оказались: консул Гис и корпусной хирург Пуатье.

Ушаков пришёл в гнев.

– Да как вы посмели сбежать? – набросился он на лекаря. – Вы, один из лучших военных хирургов Европы – и бросаете свой пост.

– А что я могу сделать? – лепетал в свою защиту месье Пуатье. – Лекарства закончились. Перевязочных материалов нет. Раны промываю кипятком, прижигаю раскалённым маслом, как в незапамятные времена.

– Почему генерал Шабо не попросит перенести больных и раненых в Гуино? Мы соорудили госпиталь. У нас тоже мало лекарств, но они есть.

– Генерал Шабо – упрямый осел, – взорвался месье Пуатье. – Что ему смерть солдат? Он жаждет славы, а на расходы ему наплевать.

– Какие расходы? – не понял Ушаков.

– Он все приравнивает к расходам: казну, порох, ядра, людей…, – пояснил хирург.

Оставайтесь у нас, – потребовал Ушаков. – В госпитале полно и наших матросов, и пленных солдат, нуждающихся в вашей помощи.

– Подчиняюсь, – вздохнул месье Пуатье. – Это мой долг, помогать страждущим.

* * *

Ушаков диктовал очередной доклад императору: