Империй. Люструм. Диктатор

— По моему опыту, ночная засада всегда труднее, чем кажется, — сказал Квинт. — В темноте кто-нибудь непременно убежит и прихватит с собой все твои улики. Ты уверен, что их нельзя схватить прямо у ворот?

— Чушь! Не знаю, в каком войске ты служил, но в этом нет ничего сложного, — немедленно возразил Флакк, солдат старой закалки, служивший еще при Исаврике. — Я даже знаю место для засады. Если они поедут по Фламиниевой дороге, им придется переходить Тибр по Мульвиеву мосту. Там мы и устроим ловушку. Когда они дойдут до середины моста, то уже не смогут сбежать, если, конечно, не захотят броситься в реку и утонуть.

Квинт выглядел очень недовольным и с этого дня полностью отстранился от обсуждения наших действий. И когда Цицерон предложил ему присоединиться к Флакку и Помптину на мосту, он обиженно сказал, что эти люди не нуждаются в его советах.

— В таком случае мне придется поехать самому, — сказал Цицерон, но все стали в один голос возражать ему, говоря, что это небезопасно. — Тогда отправишься ты, Тирон, — решил он и, увидев ужас на моем лице, добавил: — Там должен быть гражданский человек. Завтра мне надо представить сенату показания свидетеля, который все это видел. Флакк и Помптин будут слишком заняты самой засадой.

— А если Аттик? — предложил я. Сейчас я понимаю, что с моей стороны это было нахальством, но, к счастью, Цицерон в ту минуту думал о другом.

— Он, как всегда, отвечает за мою безопасность здесь, в Риме. — (Аттик пожал плечами за его спиной.) — Итак, Тирон, будь уверен, что ты тщательно запишешь все, что увидишь, и, самое главное, получишь эти письма с нетронутыми печатями.

Мы отправились верхом, когда уже совсем стемнело: два претора, восемь ликторов, еще четыре телохранителя и, к сожалению, я. Надо сказать, что я ужасный наездник. Я подскакивал в седле, пустой футляр для свитков колотил меня по спине. Мы промчались по мостовым и через городские ворота с такой скоростью, что мне пришлось изо всех сил схватиться за гриву лошади, иначе я бы упал. К счастью, то было терпеливое животное, явно предназначенное для женщин и неумех, и, когда дорога стала прямой и пошла вниз по холму, а затем по равнине, лошадь уже двигалась без моего вмешательства, и даже не отставала от тех, кто скакал впереди.

Это была одна из тех волшебных ночей, когда на небе, сверкая, двигается луна, пробивающаяся сквозь неподвижное море облаков. В этом божественном свете сверкали вершины погребальных памятников, стоявших вдоль Фламиниевой дороги. Проехав рысью около двух миль, мы приблизились к реке, остановились и прислушались. В темноте я услышал звук журчащей воды, а когда посмотрел вперед, с трудом различил плоские крыши двух домов и темные очертания деревьев на фоне неподвижных облаков. Где-то неподалеку мужской голос потребовал назвать условное слово. Преторы ответили: «Эмиль Скар». Неожиданно с обеих сторон дороги появились солдаты из реатской центурии. Они вылезли из канав, лица их были измазаны грязью и краской. Преторы быстро разделили их на два отряда. Помптин со своими людьми оставался на одной стороне моста, Флакк переходил на другую. Мне отчего-то показалось, что с Флакком и его легионерами безопаснее, поэтому я перешел через мост.

Река была широкой, мелкой и очень быстро бежала по каменной плите, которая служила ей дном. Я посмотрел, как вода пенится около опор моста, футах в сорока внизу, и понял, насколько действенной была ловушка на мосту. Попытка спрыгнуть с него была самоубийством чистой воды.

В доме на том берегу спала семья. Сначала они не хотели нас впускать, но, когда Флакк предложил выломать двери, те немедленно распахнулись. Хозяева сильно разозлили претора, и он приказал запереть их в подвале. Из комнаты наверху, где мы расположились, дорога прекрасно просматривалась, и нам оставалось только ждать. Мы договорились, что все путешественники, с какой бы стороны они ни ехали, будут спокойно переходить реку по мосту, а там их начнут останавливать и допрашивать, прежде чем отпустить. Прошло несколько часов, но на дороге никто не появлялся. Я начал думать, что все это обман: или галлов вообще не существовало, или они выбрали другую дорогу. Я поделился этими мыслями с Флакком, но он лишь покачал своей лохматой головой:

— Вот увидишь, они придут. — А когда я спросил, откуда такая уверенность, он ответил: — Потому что боги защищают Рим.