Империи норманнов: Создатели Европы, завоеватели Азии

Хотя близость Филиппа к континентальным владениям Иоанна делала французского короля уязвимым, справедливо и обратное: Нормандия оказывалась потенциально легкой добычей. Обширные владения Иоанна, простиравшиеся от Карлайла до Байонны и от Корка до Вексена, нельзя было защитить на всех фронтах. (А Филипп редко удалялся от границы с Нормандией более чем на несколько дней форсированного марша – на случай каких-либо неприятностей со стороны соседа.) Несмотря на такие проблемы, первоначально Иоанну сопутствовал успех. В начале августа 1202 года он одержал яркую победу при Мирбо (на юге Анжу), где его войска захватили герцога Бретани Артура – племянника Иоанна, которому Филипп отвел континентальные владения английского короля, за исключением Нормандии. Когда единственный династический конкурент попал к нему в плен, Иоанн, возможно, решил, что мир не за горами. Однако к концу года он утратил свое преимущество. Главная ошибка Иоанна заключалась в том, как он поступил с Артуром: через восемь месяцев после пленения тот исчез – при весьма подозрительных обстоятельствах[44]. Кроме того, Иоанн не прислушивался к советам и плохо обходился с другими пленниками, в частности уморил голодом 22 человека в замке Корф{365}. Для французской аристократии, твердо приверженной рыцарским идеалам, это были жутчайшие преступления.

Потрясенная поведением Иоанна, все больше осознавая его недостатки как короля и военачальника (Мирбо так и останется его единственной крупной победой), значительная часть анжуйской и бретонской аристократии стала разворачиваться в сторону Филиппа, который встречал ее с распростертыми объятиями. Поскольку Иоанн на это не реагировал, за анжуйцами и бретонцами последовали аристократы Нормандии. Воодушевленный успехами, Филипп решил, что пришло время заняться замком Шато-Гайар – ключом к Нормандии. Иоанн поручил защиту замка Роже де Ласи, принадлежавшему к основной ветви той же семьи Ласи, с которой мы познакомились в предыдущей главе. В отличие от своих более известных валлийско-ирландских родственников, Роже де Ласи владел землями исключительно в Северной Англии, что обеспечивало его верность переменчивому Иоанну.

Иоанн прекрасно осознавал стратегическое значение замка и вскоре предпринял попытку снять осаду. Его избыточно сложные планы нападения на Филиппа одновременно с суши и с моря обернулись неудачей, однако до победы французов было еще далеко. Шато-Гайар продержался всю зиму, и казалось, весной Иоанн получит второй шанс на прорыв блокады. Тогда Филипп взял на себя командование штурмом. Сначала он попытался захватить укрепления юго-восточной стороны – единственное место, где к замку можно было подойти напрямую. И хотя французская осадная башня так и не добралась до стен, саперы Филиппа смогли сделать подкоп и разрушить часть укрепления первой линии[45]. В последующие дни пали стены второй линии, а затем и третьей{366}.

Филипп совершил немыслимое. Он получил Шато-Гайар, и теперь перед ним лежала Нормандия. В ближайшие месяцы французские войска взяли Фалез, Кан и Шербур. Как только стало ясно, что помощь из Англии не поступит, Филиппу достался и главный приз – Руан{367}. Войска французского короля активно продвигались, и вскоре для Иоанна последовали потери в Анжу, Мэне и Пуату. Иоанн был потрясен тем, как быстро все рушилось. Менее чем за два года он прошел путь от победы при Мирбо до бессильного наблюдения за тем, как враги расчленяют его континентальные владения. Теперь даже Англию нельзя было считать безопасным местом, и король готовился к возможному вторжению. Детское прозвище Иоанна – Безземельный – оказалось чересчур метким. К нему все чаще присоединяли вторую насмешливую кличку – Мягкий Меч{368}. Ведь в те моменты, когда требовались решительные действия, Иоанн в нерешительности медлил.

Утрата Нормандии тяжело сказалась на Иоанне и англичанах. И дело было не только в финансовых и стратегических потерях (весьма значительных), но и в тяжком психологическом и идеологическом ударе. Хорошие короли должны защищать и расширять свои владения, и с потерями такого масштаба невозможно было смириться. В эпоху, когда считалось, что все происходящие события определяются промыслом Божьим, гнев Господень не мог проявиться сильнее. Современникам не потребовалось много времени, чтобы найти причину: обращение Иоанна с Артуром и другими пленниками Мирбо. Посеяв ветер, Иоанн пожал бурю.